Заливное из судака - страница 5

Катя решила окончательно порвать с Валерой, хотя и рвать то, по сути, было нечего. Какое-то время спустя Катя встретила на улице Вову и тот сказал, что Валеру забрали в армию.

– И зачем мне это знать? – спросила его Катя, – он меня не интересует, он посторонний мне человек.

Она повернулась, чтобы уйти, но Вова сказал ей вслед:

– Я знаю, почему ты рассердилась на Валеру. Я ему говорил, что это плохая затея привести свою сестру на вечер в дом Пионеров.

– Какую сестру? Это была его сестра, с которой он болтал весь вечер?! – оторопела Катя, застыв в изумлении. – Вот я дура! – думала про себя Катя.

Лена уехала отдыхать на море, в квартире стало пусто без неё. Раньше Катя и не замечала, что подолгу болтала с Леной, а сейчас некому даже слово сказать. Ей хотелось ждать, как раньше, прихода Лены домой из института, чтобы рассказать что-нибудь. И о чём же они болтали? Да ни о чём особенно, так, о мелочах, а как поднималось настроение после этих ничего не значащих разговоров! Да, сестра – её настоящий друг, которая выслушает и всё поймёт, даст нужный совет. А ещё две недели ждать, пока она приедет.

– Боже мой, я не вытерплю! Возьму, да и приеду к ней на море, вот сюрприз будет! – повеселела Катя, даже зная, что эта идея не осуществима.

Катя вся извелась, исстрадалась, металась по комнате не зная как поступить, что сделать, чтобы восстановить отношения с Валерой.

Кате стали приходить письма от Валеры.

***

Здравствуй, Катя!

Вот я пишу уже второе письмо, хотя на первое и не получил ответа. Я вам пишу… Увы, пока только я вам и не иначе. Как я уже писал, я лежу в госпитале. Печень, почки, селезёнка, и так далее, но всё излечимо и не смертельно, ко всему прочему меня прикрутил аппендикс, уже лишён. Теперь вот лежу и потихонечку ворочаюсь. Ты уж извини меня за почерк, пишу лёжа, так как вставать еще нельзя. Глотаю массу таблеток и жиденький кисель, Но это скоро пройдёт. «И Ричард на коне!» – Шекспир, «Ричард Третий». Полежу я здесь по моему новому адресу ещё недели две-три, а может и больше. Как твои дела? Как ты себя чувствуешь? Боже, каким медлительным идиотом я был раньше, когда… Впрочем, всему своё время, об этом тоже напишу. Вот и всё. Передавай привет нашим друзьям.

Искренне ваш, маркиз В.

16 сентября.

***

Здравствуй, дорогая моя Катюша!

Я люблю тебя, так искренне, так нежно, как никого никогда не любил. Я задыхаюсь без тебя, как рыба без воды, выброшенная на берег. Весь белый свет мне не мил, я думаю о тебе день и ночь, ночь и день, каждую минуту, каждую секунду. С каждым ударом моего сердца в голове звучит лишь только одно слово: Катя, Катя, Катя… Я надеюсь, что это взаимно. С нетерпением жду от тебя ответа.

С солдатским приветом, Валера.

14 ноября.

***

Катя, здравствуй!

Я, видимо, уже пишу некстати. Наверное, надоел тебе. Ну, правильно, ты учишься, а я – солдат, человек не твоего круга знакомых и не твоих интересов. Может быть, это забавно – читать и посмеиваться, получив письмо с признанием в любви, показывать это письмо улыбающимся подругам, недоумевать:

– И чего это он себе в голову вбил?

Я уже достаточно взрослый человек, чтобы разобраться в своих чувствах, заблуждениях на чей-то счёт. Если тебе неохота мне писать, то сообщи об этом, чтобы меня не мучили сомнения. Если же нет, то почему ты не отвечаешь на мои письма? Да, время идёт, уже ноябрь, полгода прошло с тех пор, как я уехал из дома. Кстати, я был в отпуске, заходил к тебе домой раза три, но никого не было. Вот такие дела. Опять изменение в моей воинской биографии. Я назначен командиром отдельного взвода разведки. Мы сами себе начальники. Служба идёт, как по маслу. Значительно легче стало, пообтёрся среди ребят, но всё же это не то, всё-таки очень хочется домой, хочется увидеть родных, с тобой повидаться…, пожить студенческой жизнью. Не знаю, может быть где-то, кому-то, когда-то армейские будни и нравились, но только не мне и не здесь. Что делать, такова судьба, – как говорили древние римляне. Случай – вот что определяет нашу жизнь, мы пешки в колоссальной игре и никто не в силах избежать случайности. Но я в это не верю.