Заложник одной роли - страница 9

–  Он не врач, он клоун! – достал это и дал полюбоваться остальным тот, кто держал сумку, – наденешь костюмчик? Тебе к лицу, урод!

Они ещё раз избили Феникса перед тем, как их интерес к его сжавшейся в клубок об боли персоне исчез. Бросив порванный костюм в мусорку, всё стадо вернулось в бар.

Доктор перевернулся на спину, посмотрев на хмурое вечернее небо. Он победил. Потому что всё так и планировалось. Взбучка, наказание – это то, чего ему не хватало. Если не наказывать себя, можно повторить ошибки. К тому же, в душе было так больно после измены жены и потери друзей, что Феникс нашёл способ заглушить её только болью физической.

Собрав все свои вещи, он похромал домой. Там его ждал отец Харви. В этой квартире неудобно играть роль. Тут никто не будет подыгрывать. Но её надо привести к логическому завершению.

–  Припёрся, недомерок? – послышался злой голос из спальни, – готовь жрать!

Феникс хмыкнул. Кто такой этот дед, что позволяет себе так обращаться с ним? Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

–  А не пошёл бы ты нахер?

Затем дверь хлопнула. Доктор упал на кухонный пол, где был расстелен плед, заменяющий кровать, и укутался в него. Да, вот хорошее завершение арки.

Яркая роль стала сползать с лица актёра, тот ощутил всю боль, которую получил в образе безбашенного врача, и заплакал. Но слёзы эти были уже не из-за горя. Он плакал от счастья, довольный проделанной работой. И пусть в кармане не прибавилось ни гроша – день прожит не зря. Это только начало нового выступления.

Теперь Феникс – главный герой спектакля, в котором участвует!

Это были сладкие воспоминания. И пусть с тех пор синяки на теле ещё долго не заживали, а отец на следующую день несколько часов орал на сына за то, что тот сказал ему вечером, Харви улыбался, лёжа на койке и вспоминая тот миг. Как же чудесно было вернуться к роли Феникса. Почему бы не сделать это снова?

Он поднялся с кровати, пройдя пару шагов. Нет, его хромота была недостаточно убедительна. Когда актёр играет боль – ему должно быть больно. Так считал Харви.

Чтобы приблизиться к своему персонажу, он прильнул к двери, ожидая, когда какой-нибудь санитар подойдёт поближе. И когда это случилось, он робко произнёс:

–  Можете подойти, пожалуйста?

–  Молчать! – крикнул тот, но исполнил просьбу, чтобы ударить по двери кулаком.

Удар был сильный. Одного такого хватит, чтобы вжиться в роль. Прекрасно!

–  Не уходите. Постойте…

–  Чего тебе надо?

–  Можете, пожалуйста, побить меня? – неуверенно попросил пациент, смотря на работника лечебницы через небольшое светлое окошечко в двери, – я не буду сопротивляться, это не ловушка. Можете привязать меня к кровати и избить, если так удобнее. Или просто забить ногами. Я буду очень благодарен.

Санитар прищурился. Он погрозил пальцем, хитро улыбнувшись.

–  А-а-а, это ты любимчик Детча? Тебя зовут Харви, да? Харви Флек?

–  Ну да. Это я, да…, – судорожно закивал тот, – а что такое?

–  Детч предупредил, что ты конченный. Сказал, что ты мазохист, и с тобой нельзя говорить. Так что молчи! – он опять ударил по двери.

Актёр закатил глаза. Этот удар был прекрасен. Кинетическая сила отдалась по его прислонённому животу, отчего внутри взболтался весь завтрак. Он прижался сильнее.

Санитар пошёл дальше. Но его нельзя упускать!

–  А знаете, почему я стал актёром?

–  Потому что пошёл ты нахер, закрой пасть!

От шума прочие пациенты стали вставать с кроватей и подходить к окошкам, интересуясь, что происходит. Заметив, что его окружила публика, Харви воодушевился.