– Естественно, было слишком поздно, – язвительно сказал герр Швинцог, – ведь когда вы начали соображать, было уже слишком поздно. Вы должны изложить свой рапорт в письменном виде, капитан, и надеяться, что ваше начальство не сочтет нужным понизить вас в должности. Со своей стороны, я использую свое влияние, чтобы убедиться в этом.
Он повернулся, вдавливая каблук в дерн, и бросил взгляд на человека, стоявшего у его локтя:
– В чем дело?
Солдат отрывисто отдал честь.
– Посторонние лица, герр Швинцог. Мы задержали четырех из них в двухстах метрах к северо-западу. Двое были вооружены.
– Хм! – пробурчал здоровяк. Его глаза сузились и остановились на группе пленников. Его взгляд был холодно-пронизывающим. Он не сводил с них глаз, пока тени от лопастей вертолета дюжину раз пробегали по его лицу. Затем он резко сказал на английском языке с легким акцентом:
– Вы, несомненно, американцы?
Мэннинг замолчал, чувствуя, как его снова одолевает ощущение сновидения и нереальности. Этот мучительный момент запутал время и пространство, а также еще кое-что: вокруг левого рукава необычного покроя мундира Швинцога шла широкая полоса, а по кругу на ней расползалась черная свастика. Сто лет назад, если бы прошло сто лет, это изображение американские солдаты втаптывали в грязь и кровь.
Но доктор Панкрас Кал выпалил:
– Wir sind keine Amerikaner! Wir…10 – указав на себя и Вольфганга взмахом руки, – sind Deutsche!11
Швинцог смотрел на него довольно равнодушно.
– А вы? – резко повернулся он к Мэннингу и Дугану.
– Мы американцы, – твердо ответил Мэннинг по-английски.
Лицо Швинцога не изменилось. Но что-то во взгляде, с каким он воспринял заявление Кала, вызвало в мозгу Мэннинга тревогу. А он по-прежнему был намерен держать рот на замке и держать уши открытыми, насколько это возможно.
И тут же он понял, что был прав: Швинцог снова обратился к Калу.
– Вы говорите, что вы немец. Тогда предъявите ваше удостоверение гражданина.
Герр доктор машинально начал шарить в кармане, потом остановился и скорчил гримасу.
– У нас нет никаких документов, о которых вы просите. Но поскольку мы…
– Поскольку вы шпионы? – Швинцог сложил руки и пальцами правой руки погладил свою нагрудную эмблему со свастикой.
– Это смешно! – закричал Кал. – Я пытаюсь объяснить вам, что мы – гости из вашего прошлого! Мы прибыли к вам через сто лет!
Впервые Швинцог выказал заинтересованность.
– И как же вы объясните свое присутствие в 2051 году, в эпоху Цайтвенде?
Ученый успокоился.
– Я доктор Панкраз Кал, академик Кайзер-Вильгельм-Гезельшафт12, изобретатель первого в мире цейтфарера.
– Путешественник во времени? Нечто вроде машины?
– Разумеется.
– Тогда где эта машина?
– Там, в лесу… в лесу! Огонь! Возможно, он добрался до него… – Кал потянул Швинцога за рукав пальто. – Вы должны спасти мое изобретение…
Тот отпихнул его.
– Когда я его увижу, я его спасу.
– Тогда идем! Быстрее!
Огонь распространился дальше в лес; повсюду вечнозеленые деревья горели, как факелы. Искры сыпались сверху, когда они приблизились к месту стоянки путешественников во времени, а прямо впереди чаща была объята пламенем. Кал издал истошный вопль; он вырвался из рук стражников и бросился вперед. Затем он остановился, словно натолкнувшись на каменную стену.
Солдаты сомкнулись, ощетинившись оружием.
– Но это же то самое место! – бормотал Кал, лихорадочно соображая. – Это было вон там…
