Замечательное шестидесятилетие. Ко дню рождения Андрея Немзера. Том 2 - страница 21

, парижскому мальчишке, чью недавно прогремевшую славу автор объясняет тем, что в последнее время детей и подростков слишком «распустили». Делеклюз недоволен «чересчур поэтическими портретами гамена», появившимися в самое последнее время; гамена он называет демократическим Людовиком XIV, демократическим Наполеоном, который, «в упоении от своей непомерной независимости, восклицает: „Свобода, равенство и республика, это я!“» и замечает: «Поэтому сегодня гамену кадят, как прежде кадили Людовику XIV и императору»49. В этом трудно не усмотреть полемику с очерком Утрепона. Напротив, автора заметки, анонсирующей выход седьмого тома «Парижа, или Книга ста и одного автора» в газете «Journal des Débats» 4 сентября 1832 года, одобрительно отмечает новаторство Утрепона, который мастерски описал «один из тех типов, которые принадлежат лишь огромным городам и старым цивилизациям» и который обозначается «новым словом» gamin. Таким образом, в 1830-е годы очерк Утрепона не остался незамеченным.

Однако с годами ситуация изменилась. Одни исследователи, пишущие о типе революционно настроенного парижского мальчишки, вовсе не упоминают Утрепона50, другие признают его роль в создании образа гамена, но при этом ошибочно именуют Гюстава Утрепона Жоржем Утремоном51, наконец, третьи правильно называют имя автора и, естественно, отмечают сходство его героя с Гаврошем, но ничего не говорят о приоритете очерка 1832 года по отношению к «Клоду Гё»52. Пожалуй, наиболее подробно рассмотрен очерк Утрепона в статье Жан-Жака Ивореля; хотя исследователь и ошибся в имени и фамилии автора «Парижского мальчишки», он отметил влияние, которое оказал этот очерк на последующие изображения гамена в изобразительном искусстве: «Можно предположить, что все художники, которые писали, гравировали или рисовали парижского мальчишку, читали „Париж, или Книгу ста и одного автора“, настолько похожи их полотна, гравюры или рисунки на описание, приведенное в очерке»53. Иворель пишет даже о выработке в 1830—1840 годы «архетипа парижского мальчишки», однако поскольку его статья посвящена прежде всего парижскому мальчишке в изобразительном искусстве, он отмечает влияние Утрепона на Гюго только в визуальном плане, а именно, высказывает предположение, что знаменитый рисунок тушью, на котором Гюго изобразил «Гавроша в одиннадцать лет», сделан «по мотивам» очерка Утрепона; на этом рисунке (воспроизведенном и в нашей публикации) в самом деле видны «длинные взлохмаченные волосы, вздернутый нос и сардоническая улыбка, издевательский и наглый вид», фигурирующие в тексте Утрепона54. Но о «Клоде Гё» Иворель, как уже было сказано, не упоминает.

Таким образом, нельзя сказать, что очерк Гюстава Утрепона о парижском мальчишке забыт совершенно; однако, как мне кажется, его роль в «кристаллизации» образа Гавроша оценена до сих пор недостаточно. Между тем в герое Утрепона в зародыше содержится весь Гаврош с его независимостью от родителей и любовью к свободе, преданностью улице и привычкой вмешиваться в любые уличные конфликты, проказливостью и страстью к театру. Гюго в «Отверженных» изображает парижского мальчишку на фоне многовековой истории Парижа; так вот, Утрепон – хотя и с гораздо большим лаконизмом – использует и этот прием.

Читатель может убедиться в сказанном, прочтя прилагаемый перевод очерка, выполненный по первому изданию: Paris ou Le Livre des Cent-et-un. P., 1832. T. 7. P.121—142.