Я сползла со второго этажа койки и потихоньку выглянула в коридор. Пусто! До самой лестницы не было никого, но качало так прилично из стороны в сторону, что тюкало об стенки. По лестнице я выбралась на палубу, уже зажимая рот, потому что мой организм, не привыкший к спиртным напиткам и нехилой болтанке, решил основательно очистить себя от всего, чего в него напихали и налили, плюс отравили никотином с непривычки.
Лучше всего нужно было бы выбраться на палубу повыше, на ветер, чем просто палуба первого этажа, тем более, что там она была, и тем более, что на первой палубе сновали матросики. Вот и пришлось, прижимаясь к стенке и стукаясь об нее спиной, проползать наверх, сдерживая рвотные позывы из последних сил вручную.
И не испугалась же дура! А могло ведь и ветром сдуть и волной смыть!
Но я, таки, донесла внутренности своего желудка до того места, с которого можно было выдать настоящую, полновесную струю в просторы морских глубин. И я стала блевать!
Как я блевала! Боже мой! Дальше чем видела! Я и не думала, что можно блевать так много и далеко! Такое впечатление, что я выпила цистерну спиртного и съела вагон еды! Потом блевать стало нечем, а желания никак не пропадали. Меня так вывернуло, что больше ничего не осталось внутри меня мне самой, поэтому я стала тихо терять сознание. В конце концов, сделав ещё несколько попыток облагородить остатками еды окружающее меня пространство, я просто улеглась на пол калачиком, обернувшись вокруг каких-то палок, на которых крепились какие-то приборы, для гарантии, что меня не смоет или не сдует. И от этого страха, и от холода, хоть был и июнь, но хотя с моря дуло не хило и обдавало меня брызгами, я все-таки, вырубилась. Не забывайте, в результате пьянки часть алкоголя всосалась в мой несчастный организм.
А вокруг меня бушевали с грохотом волны, и уже прилично светало и я понимала, что прошла целая ночь, а сейчас утро…
Нашли меня матросики и устроили очень большой шум по этому поводу, потому что, оказалось, что ночью объявили аврал и корабль вышел в море-океан на боевое задание, а тут поутру я валяюсь на верхней палубе! Девчонок-то ещё ночью шустренько высадили на берег, а меня не нашли и даже побоялись об этом сообщать руководству!
Говорят, это очень плохая примета – баба на военном корабле во время похода. У них там даже коки были только «капитанами дальнего плавания»! Во как!!!
Рассказывать вам про этот шум и трам-тарам я не буду. Кому-то по шапке попало. Последствия были очень плачевными, особенно для меня, но рассказ у меня про другое…
Меня тут же выперли из общежития прямо на улицу, а потом в придачу оказалось, что у меня «морская болезнь» и «ходить в моря» даже официанткой мне противопоказано!!! Сказали две врачихи казенным голосом. Приговор такой. Да я и сама уже догадывалась…
И осталась я в городе Владивостоке без крыши над головой, и без куска хлеба, и без знакомых, потому что, во-первых, я не могла найти Лариску, которую как понесло по «злачным местам», а точнее, по кочкам, так никак оттуда и не выносило. Во-вторых, когда я ее нашла, наконец-то, ночуя несколько дней на вокзале, она ровно через час уже уходила в свой легендарный рейс. Сунула мне в руки какие-то копейки, чьи-то телефоны, глядя в правый угол прочитала напутственное слово казенным голосом, взмахнула крылом, лебедушка, да и укатила на такси, а я села на скамеечку у входа в общагу и горько заплакала.
