В обоих салонах повисла напряжённая тишина, в которой было слышно лишь спасительное урчание двигателей. Всем казалось, что самолёт падает в пропасть, и даже плач ребёнка, всё время доносящийся из глубины экономкласса, внезапно смолк. Справится ли железная птица с высотой, сумеет ли сесть, сохранив в безопасности жизни своих беззащитных птенцов, – каждый задавался таким вопросом.
Салима слышала, что перед смертью вся жизнь человека проносится в мгновение ока, или қас қағым сәтте, или, как сказал бы Ричард, in the blink of an eye.
К своему удивлению, Салима внезапно поймала себя на мысли, что и впрямь перебирает в памяти воспоминания о прошлом. Казалось бы, за двадцать лет должно было набраться порядочно и воспоминаний, и событий, но нет, удивительным образом всё оказывается спрессованным в пару-тройку мгновений, которые и выдаёт на прощание человеческий мозг.
Карина нервным движением еще тесней затянула ремень на своей тонкой талии, они уже успели переглянуться с Алтаем, и тот ей велел оставаться на месте.
Максат, словно получивший в своё время уроки медитации от матери, отрешённо лежал в кресле, закрыв глаза.
Англичанин Ричард что-то бормотал, – похоже, слова молитвы.
Художник Жан с Гульнарой, обнявшись, застыли в ожидании то ли падения, то ли приземления. Впрочем, приземление случится в любом случае, не было такого, чтобы самолёт не приземлился, по невесёлой шутке лётчиков.
Донёсся глухой стук выпущенных шасси.
Ну всё, длительные раздумья командира экипажа и диспетчерской аэропорта остались позади. Количество сожжённого керосина, или что там заливают в эту модель самолёта, вычислить чрезвычайно просто. А вот сколько нервных клеток погибло у паникующих пассажиров ни один искусственный интеллект никогда не подсчитает.
Карина заплаканными глазами уставилась на почерневшее кольцо. Она уже не сжимала руку своей соседки. В её взгляде читалось: «Будь что будет!» Женщина смирилась с любой участью, но Салима видела: та уверена – сейчас произойдёт падение.
Её взгляд стал умиротворённым. Что ж, она призналась в своих грехах, хоть и не до конца, каким-то образом очистила душу. В этом смысле для неё пройден некий этап, в отличие от других пассажиров. Те ни сном, ни духом и не подозревают, кто явился виной злосчастного инцидента, и кому они обязаны тем, что будут валяться разбросанными трупами на взлётно-посадочной полосе местного аэропорта. И это ещё в лучшем случае.
Салима взглянула в сторону буровика Кайсара и его экстравагантной спутницы. От них она могла ожидать всего, что угодно, вплоть до того, что те могли заняться любовью на глазах у остальных невольных зрителей, и никто бы их не остановил. Пропадать, так с музыкой! Но нет, слишком плохо она о них думает. Кайсар извлёк из сумки две бутылочки пива, приобретённые в duty free, и теперь они, звонко чокнувшись тёмно-коричневыми бутылками, потягивали пенистую жидкость и о чем-то переговаривались. При этом Роберта распустила роскошные волосы, до этого перехваченные заколкой, и теперь стала на вид ещё более раскрепощённой и красивой. Да, кто-кто, а Кайсар проводит последние минуты в прекрасном обществе. Вся его жизнь, похоже, вот такое растянутое сладкое мгновение.
Между тем пилот лайнера имел свои планы на дальнейшую жизнь и расставаться с ней вовсе не торопился. Всегда хорошо, когда лётчик – жизнерадостный человек, подумалось Салиме. Тот выровнял наконец воздушное судно и в кромешной снежной мгле устремился в одно ему ведомое и видимое место. Из слов Кайсара все знали, что так он мог рисковать лишь в одном случае: если на дорогу к другому аэропорту не оставалось топлива, или если и там бушевала такая же непогода.
