На базе нашего ВИА мы создали Театр юмора и пародий. Одиннадцать молодых парней, нечто вроде «Уральских пельменей». За двадцать лет до Димы Соколова! Выступали с юмористической программой. Нас везде на КАТЭКе знали. Репутация юмористов ходила за нами по пятам, и однажды мое руководство потребовало от меня на торжественный концерт ко дню рождения Ленина 22 апреля подготовить номер с оркестром народных инструментов. Куда денешься? Половина моих артистов были музыканты, обучить их русским мелодиям мне не составило труда, но… Но шесть человек – это не оркестр! Для массовости я ввел в состав «оркестра» остальных юмористов из театра. Раздал им ложки, чечки, маракасы, трещотки. На этих погремушках любой сыграет. Всё отрепетировали. Концерт. Обьявляют нас: оркестр русских народных инструментов под управлением… Выходим. Сапоги. Рубахи. Кушаки. Картузы с цветком. Походка соответствующая. И в полном зале на триста пятьдесят человек начинается дикий хохот. Весь зал ржет. Аплодисменты. Представьте, что на сцену с балалайками выходят «Уральские пельмени». Ваша реакция? А тут мы, юмористы. Буквально три недели назад мы феерили на этой сцене в «Юморине». А тут… Сели мы. Начали играть. Хохот-грохот в триста глоток! Всё это передалось нам. Мы тоже начали хохотать. А номер идет минут семь. До сих пор не могу понять, что это было. Мы играем – они ржут. Мы играем – они ржут. Хохот стоит бешеный! На концерте к юбилею вождя мирового пролетариата! В первом ряду ржет весь президиум во главе с первым секретарем горкома КПСС.
Кое-как закончили. Под гром аплодисментов и хохот ушли за кулисы. Ведущий обьявляет: «Стихи о советском паспорте исполняет…» И на сцену выходит один из наших юмористов, что не был в оркестре. Зал как его увидел – и под сиденья сполз. Я волком бы выгрыз бюрократизм! А в ответ из зала улюлюканье, визг, всхлипы от смеха. Он сам ржет. Они ржут. Уполз он со сцены со своим паспортом. Короче, прервали концерт. Антракт!
Впервые в истории человечества на торжественном концерте ко дню Ленина был обьявлен антракт. Такого даже в Кремлевском дворце не было!
Как ни странно, профессия культработника – дело зависимое. Мало того, что требуется какой-никакой талант, но еще хотелось бы иметь какую-никакую коммуникабельность. Почему? В советское время главный упор в любой области делался на массовость. Всегда и везде. Миллионы тонн. Миллионы литров. Миллионы квадратных метров. А в сельской самодеятельности это проявлялось наиболее уродливо. В каждом клубе обязан быть хор. За его малочисленность спрашивали по полной. И если в бумагах еще можно было что-то приписать, то весной, как правило, на отчетном концерте хор обязан стоять на сцене. И не просто стоять, это еще куда ни шло. Хор обязан был петь. Песни три минимум. Директор сельского Дома культуры сгонял в хор всех, кто числился у него в штате. Кочегаров. Уборщиц. Библиотекарей. И членов их семей. В первых рядах стояла, естественно, вся родня самого директора. Жена. Теща с тестем. Свояк. Шурин. Жена шурина. Деверь (кто такой?). Жена деверя. Теща шурина. Свекровь шуриновой жены. Свекровь тещиной свекрови. И так до седьмой воды на киселе. А сзади уже мы со своей родней. Под угрозой увольнения или расстрела. Ну и, конечно, большую поддержку ДК имел в лице совхозного парторга. В совхозе вопрос решался просто и гениально. Не ходишь в хор – хрен тебе с маслом, а не комбикорм или солома. Накося выкуси! Споешь – приходи, подпишу заявку.
