Кроме его музыкального дарования, я всегда восхищался его любовью к спорту. В отличие от меня, очкарика, Серега классно играл в футбол и хоккей. Именно ему я однажды подарил из своей домашней библиотеки все книги о его любимом Валерии Харламове. И еще. Дискуссии о спорте, нежели о музыке, составляли основное время в наших пьянках в легендарной «хомутарке», как окрестил остроумнейший до безумия Сергей нашу гримерку. А еще я горжусь тем, что именно при мне Сергей стал главным вокалистом нашего ВИА «Удача». И первую его песню тоже «продюсировал» я. «Плывет, словно лебедь, по улицам сонным последний троллейбус, троллейбус влюбленных». А потом уже был бесконечный караван песен с его неповторимым голосом: «Просто не верится», «Рано прощаться», «Это, наверно, судьба». Легендарные «Плывут туманы белые» соединили навек не одну влюбленную пару. И опьяняющая всех трезвых и отрезвляющая всех пьяных на танцах в его неповторимом исполнении «У беды глаза зеленые»…
Апофеозом нашей дружбы стал мой прошлогодний телефонный звонок ему в час ночи. В тот самый исторический миг, когда Акинфеев отбил свой главный пенальти в жизни. Именно ему я тогда позвонил! Вот так. Сергей – это вся моя жизнь. Вместе с ним мы прятались по кустам и переулкам от наших жен после получки. И выбирали на пару с ним им же подарки на Восьмое марта. Отмазывали и прикрывали друг друга за «косяки» перед начальством. И, как Ильф и Петров, сочиняли смешные миниатюры в концертную программу. И надо признаться, что Сергей был единственным человеком на свете, перед кем я открывал свою душу до конца. Вся моя жизнь. Ни убавить, ни прибавить.
Костя. Я всегда поражался его хладнокровию. Спокойный. Ироничный. Талантливый во всем, уверенный в себе парень. Однажды вот так же уверенно он сел за баранку нашего автоклуба, когда мы по дороге на концерт в соседнее село завязли в грязи по самые окна. Шофер сдался после многочисленных попыток выбраться. Мы все в панике. А Костя, пассажир: «Можно я попробую?» Садись, какая разница. Сел Костя за баранку. Тырк-тырк. Тырк-тырк. И выехали мы! Откуда это мастерство? А с Байконура! Там всех научат. Армия!
А через год – осенняя битва за урожай. Колесим по концертам на полях перед тружениками полей. И однажды переезжаем мы, сокращая путь, прямо. через рельсы. Кругом поля – почему бы и нет? Ни светофоров, ни ГАИ. Полный автоклуб артистов. Всё спокойно. Тихо. Только взобрались на полотно, как… «Костя, поезд!» – кричит его жена. Глянули мы и ахнули: из-за поворота выползает состав. «Да вижу я». И уверенно переваливаемся на другую сторону. Спокойствие водителя передалось даже бабушкам из фольклорной группы. Все довольны, все смеются. А через неделю Костя буквально убил меня признанием: «Да не видел я тогда никакого поезда. Хорошо, что Танька крикнула». У меня стакан из рук выпал.
Именно Костя предложил однажды спеть под фонограмму. В 1984 году. Про Киркорова или Баскова тогда еще никто и не слыхал. Записали мы прямо с голосом свой коронный «Каракум» и на танцах врубаем. Народ скачет, а мы… Стоим, как идиоты. У микрофонов. С гитарами. Рты открываем. Ладно мы – у гитары звук убрали, и всё. А барабанщик делает вид, что барабанит. Барабаны не отключишь! Первый и последний раз мы так делали.
И с его любимой Татьяной фактически его познакомил я, сосватав и уговорив его идти работать на наш полуживой архаичный «Кубанец», автоклуб, после его службы на КамАЗах в былинном Байконуре. Скрепя сердце он согласился тогда. И «скрипят» они с Танюшей уже почти сорок лет. Счастья им!
