И еще было бы счастье, чтобы дожить до старости, увидеть внуков. Чтобы никого никогда на твоих глазах не ограбили, не избили, не убили… Да, она волновалась всегда. И не только за Тему. За мужа. Не пришел вовремя с работы – вдруг что-то случилось по дороге. В плохом настроении – вдруг что-то с работой? И постоянно все эти ужасные – вдруг, вдруг, вдруг. Наверное, это в ней привычный страх ее народа, ее страны. Не высовывайся, не обнажай душу, не признавайся. Страх поколений, вошедший в подсознание. И неужели же она не сможет его победить?
Ната потерла лоб. Нужно одеваться. Сейчас приедет муж. И никуда она его одного больше не пустит. Еще не хватало, чтобы без нее они с Темкой натворили каких-нибудь глупостей…
Ната вдруг подумала о Прасковье Степановне. О том, как она сидит в темном холодном доме, смотрит на часы и ждет мужа. Как медленно передвигаются стрелки, когда его нет. И как быстро они бегут, когда ее Нестеров с ней. А без него с ней рядом собака. Ната будто увидела, как Прасковья Степановна вытягивает руку из кучи наваленной на нее одежды и опускает к полу. Нащупывает собачью голову, гладит ставший костлявым лоб и твердые холодные уши. Разве это правда, что, когда овчарка расслаблена, уши у нее не стоят, а опускаются, как сочни для пельменей? Ната подумала: правда. Она сама видела, когда овчарки сидят в покое дома со своими хозяевами, уши у них опускаются по бокам головы. И мгновенно снова поднимаются при любом постороннем звуке.
Она вдруг сказала:
– Дим, давай заведем собаку?
Они уже ехали по ночной Москве. Как это проскочило мимо ее сознания, как Димка пришел, как она отдала ему деньги, заперла дверь квартиры и вышла вместе с ним из подъезда… Вот что значит – задуматься.
Димка не выдержал, повернул к ней голову.
– Мать, ты с ума сошла? Ну, очень вовремя.
Она вздохнула, посмотрела в окно. Ей показалось, что вдоль дороги по темному тротуару бежит чья-то мягкая четвероногая тень.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
