Читать онлайн Снегова Анна - Замок пепельной розы. Книга 2

1. Глава 1

Как жаль, что мой фиктивный муж так и не стал настоящим в нашу вторую брачную ночь!

Возможно, тогда целых десять дней в карете наедине мы провели бы куда более приятным образом. А так…

Тот странный приступ нежности, когда он держал меня за руку и позволил даже уснуть на своём плече, быстро прошёл. Сменился ледяной холодностью.

В первое утро нашего путешествия я проснулась ближе к обеду, и обнаружила, что неплохо согрелась, но вместо плеча Дорна под моей щекой – собственные ладони, и сплю я, лёжа на боку, целиком заняв банкетку. Мой муж укрыл меня сверху ещё и собственным сюртуком для тепла, а сам дремлет на противоположном сиденьи. Сложив руки на груди, и с лицом таким хмурым, что мне немедленно захотелось разгладить морщинку меж его тёмных бровей кончиками пальцев.

В ответ на мой взгляд он тут же проснулся. Первое мгновение смотрел на меня так, будто не понимал, откуда я тут вообще взялась. Но когда сонный туман в его глазах рассеялся, они стали непроницаемо-спокойными, будто он отгородился от меня стеной серого льда. Вежливо что-то спрашивал, интересовался моим самочувствием… а мне волком хотелось выть от этой его чопорной вежливости.

А потом – от молчания. Эх… надо было в брачный контракт вписать отдельным пунктом – разговоры с женой минимум полчаса в день. Потому что до самого вечера у нас даже столько не набралось. Дорн просто сидел со скрещенными на груди руками, и смотрел в окно. Как будто всеми силами избегал смотреть на меня.

В конце концов, я пошла на крайние меры. Вот совсем на крайние! Никогда бы не подумала, что смогу такое учудить. Но я заявила, что в карете ужасно жарко, и скинула плащ, в котором осталась. Ну а если учесть, что под плащом у меня была лишь ночная рубашка, слегка к тому же порванная… у меня всё-таки получилось приковать внимание Его сиятельства! Он тут же уронил маску чопорности, да ещё и вспомнил, что мы уже переходили на «ты».

- Элис! Немедленно прикройся! Мало того, что простудишься… гм-гм… мы с вами подъезжаем к Полтерни.

И снова давай в своё окошко пялиться.

Слегка краснея – то ли от невольного смущения, всё же выходка для меня была слишком уж смелой, даром, что муж… то ли от обиды – я напялила обратно плащ. Затянула завязки туже. И пожалуй, в моих порывистых движениях было многовато подавленного гнева. А в его неподвижной позе – слишком много нарочитой неподвижности.

В маленький городок по прозванию Полтерни мы и впрямь въехали уже через полчаса. Дорн неожиданно приказал кучеру остановиться. Плотно прикрыл все шторы и строго-настрого запретил мне высовываться из кареты.

Куда-то ушёл, даже не сказал куда. Вернулся через час. С охапкой свёртков, которые были сгружены мне под ноги прямо на пол.

Бросив на меня странный взгляд, Дорн снова вышел, и судя по звукам, принялся прохаживаться под окнами.

С воодушевлением маленькой девочки, у которой день рождения, я принялась разбирать подарки. В свёртках оказалась пара женских ботинок – и они, в отличие от тех, что я позаимствовала у своей горничной, сели точно по ноге. А ещё пара платьев – не слишком изящного фасона, зато из добротной плотной шерстяной ткани серого и тёмно-зелёного цветов. Шляпка, перчатки, шаль, носовые платки… муж не забыл ни одной дамской мелочи!

Долгое томительное ожидание… и вот Дорн вернулся в карету, окинул меня пристальным взглядом, от которого по телу разлилась волна жара… и скупо отметив, что так герцогине путешествовать намного приличнее, снова уселся подальше и вперился в окно.

А ведь я слышала, что выйдя замуж, некоторые милейшие и очаровательнейшие девушки превращаются в злобных мегер как по волшебству. Ну, положим, я никогда не была очень уж милой и очаровательной… но глубочайший и неудержимый порыв стать злобной мегерой прочувствовала на себе в эту самую минуту. И ведь поездка только началась!

Продолжилась она в том же духе. Пейзажи за окном, выцветшие в преддверие зимы до состояния унылой акварели, на которую кто-то пролил чашку чая, стук колёс по твёрдой подмёрзшей земле, наше напряжённое молчание… и то, как я краем глаза подмечала каждое изменение в его позе, ритме дыхания, направлении взгляда.

И почему-то мне казалось, что Дорн точно так же следит за мной.

Наши обоюдные попытки сделать вид, что мы не замечаем друг друга в тесном пространстве кареты, под конец путешествия стали напоминать уже какой-то несмешной фарс. Неужели в поместье будет так же? Хотя нет, в Тедервин у Дорна будет намно-ого больше возможности держаться от меня подальше и не пересекаться вообще…

Наконец, на исходе последнего, десятого дня, показалась цель нашего путешествия. Узкие дороги, на которые мы сворачивали, привели нас к небольшой долине, скрытой за довольно высокими холмами. Я не помнила, чтобы они были обозначены на картах этой части Королевства ледяных островов. А ведь я изучала их самым подробнейшим образом!

Я не отлипала от окна.

И чем ближе подъезжала карета к поместью, тем сильнее билось сердце, перехватывало дыхание, леденели от волнения руки. Дорн уже не скрываясь смотрел только на меня, считывая реакцию.

Тедервин… я по-разному представляла это спрятанное от всего света поместье, ради путешествия в которое я и согласилась на фиктивный брак с герцогом Морриганом.

Но такого, пожалуй, не ожидала.

Каким должно быть «родовое гнездо» блестящего аристократа, герцога, представителя одного из наиболее знатных родов Королевства? У Морриганов же денег – куры не клюют, это известно всем.

Так что мне представлялось, что поместье Тедервин окажется чем-то вроде столичного особняка, в котором прошла наша свадьба – таким же огромным, блестящим, помпезным, с бесконечным количеством комнат, в которых никто не живёт, но которые всё равно должны быть обставлены с поистине королевским размахом, чтоб никто не заподозрил столь высокородных людей в скупости…

Из всего, что мне представлялось, я угадала только то, что он был огромный.

Я вышла из кареты на подъездную аллею – заросшую побуревшей по-осеннему травой, неухоженную, и мне показалось, что земля всё ещё подрагивает под ногами. Как будто там, внизу, ворочается кто-то. Странное чувство. Вкупе с мёртвой тишиной создавало ощущение торжественности. Словно место, в котором я нахожусь сейчас, очень древнее и чуть ли не сакральное.

- Если бы я не видела собственными глазами руины Замка пепельной розы, на которые вы пускаете туристов, решила бы, что этот Замок – прямо передо мной, - вымолвила я дрогнувшим голосом, как только смогла говорить.

Тёмно-серая громада, местами поросшая зелёным мхом и даже какими-то травами. Видно, ветер наметал землю во впадины и щели меж крупных каменных глыб, из которых сложено было здание, и потом в них прорастала зелень. Тедервин казался стариком, который хмуро взирает на меня из-под кустистых бровей и решает, достойна ли я переступить порог.

Главное здание в три этажа, стрельчатые узкие окна, острые треугольные крыши. Башня с часами в центре – они такие старые, что уже остановились. Чинить никто не стал, и стрелки угрюмо повисли на пяти тридцати. Возле остроконечной чёрной крыши, гномьей шапкой надетой на башню, кажется, даже пророс какой-то кустарник. Широкие каминные трубы торчат в свинцовое, налитое дождём небо. Никакого приветливого дыма из них.

Окаймляли главный корпус Тедервин два массивных трехэтажных крыла, которые загибались назад так, что всё поместье в плане напоминало, наверное, ступенчатый полукруг. Окна там, в боковых корпусах, были поуже, и в некоторых… да, я уверена, в некоторых недоставало стёкол.

Присмотревшись, я заметила и другие детали, которые подсказали мне, почему в моём сознании немедленно возник образ Тедервин как хмурого неприветливого старика.

Кое-где крыша была просевшей, виднелись стропила из посеревшей от старости древесины. Очень запущенный парк, облетевший к зиме, протягивал крючковатые пальцы к дому, словно озяб и хотел обняться. Но Тедервин был не из тех, кто с готовностью делится теплом. Чуть в стороне от левого крыла я и вовсе заметила груду камней… частично обвалилась одна из наружных стен.

Дорн подошёл совсем близко, так что, когда он заговорил за моей спиной, я вздрогнула.

- Нет. Это не Замок пепельной розы. Тедервин был построен моими предками. Это творение рук победителей. Не побеждённых. Замок пепельной розы был разрушен. В точности так, как изображено на той картине в Шеппард Мэнор. Вы помните её?

Вместо ответа я кивнула. Не признаваться же, что прекрасно знаю, что картину эту он забрал себе и повесил в своей тайной комнате для размышлений. В которую я умудрилась сунуть свой нос.

Помимо воли я отметила, что мой муж как-то подозрительно долго держал паузу перед тем, как ответить мне о Замке пепельной розы. Думал? Подбирал слова? Решал, насколько может быть откровенным со мною?

Дорн подал мне руку, глядя на меня с высоты своего роста как-то странно, испытующе.

- Пойдёмте, Элис. Покажу вам дом. Если вы еще не передумали, конечно. Я могу прямо сейчас дать распоряжение кучеру, и он доставит вас…

- Не дождётесь! – с милой улыбкой я приняла руку. Если мой дражайший супруг ожидал, что я, как нежная избалованная барышня, ужаснусь при виде неухоженного дома и заросшей аллеи, испугаюсь бытовых трудностей и запрошусь обратно в столицу… то его ждёт горькое разочарование.

Спотыкаясь на мелких камешках, которыми в изобилии усеяна была аллея, я храбро поковыляла к дому.

И всё же не отпускала меня мысль о том, как можно было такой красивый дом привести в такое состояние. Внутри было тоже всё тускло, темно, неприветливо. Хотя когда-то Тедервин, несомненно, блистал. Видно было, что строители и декораторы не жалели ни сил, ни средств, чтобы сотворить дворянское гнездо, которое было бы достойно Морриганов. А вот теперь… что же здесь случилось? Сердце сжалось, когда я подумала об этом.

Я не стала делать искусственных комплиментов дому. Не хотела унижать мужа враньём. Вместо этого сказала от души, что мне здесь нравится и я хотела бы пожить подольше, чтоб хотя бы немного…

- Неделя, Элис, - оборвал мои наивные мечты Дорн. Мечты, в которых я нанимала мастеров, чинила крышу, заново остекляла, мыла… и вообще приводила здание в божеский вид. Но меня спустили с небес на землю. Я обещала, что пробуду здесь лишь семь дней. Особо не разгуляешься.

Я уныло вздохнула.

Вскоре частично прояснилось, почему Тедервин в таком ужасном состоянии. В нём проживало катастрофически мало слуг для такого огромного поместья! Старый дед-садовник, тощая как щепка горничная с бесцветным лицом, глядевшая на меня во все глаза, как на какое-то чудо-юдо, пока Дорн представлял новую герцогиню Морриган. Ещё была немая женщина средних лет, что одновременно служила и кухаркой, и домоправительницей, её сын-подросток, должность которого, судя по всему, можно было описать как «беги-куда-пошлют-и-делай-что-скажут» и… всё.

Как так?!

Теперь понятно, почему слуги из Тедервин слыли такими неразговорчивыми и их почти никогда не видели жители окрестностей. С таким-то объемом работы! Почему бы не нанять кого-то ещё? Нет, я решительно отказывалась понимать.

Нам немедленно накрыли поздний завтрак в столовой. Это было помещение, по размерам больше напоминавшее бальный зал. Только люстра под потолком сиротливо покачивалась на сквозняке без единой свечи. По углам скрывались плотные густые тени. Все окна, кроме одного, закрыты были тёмно-серыми шторами, не пропускавшими свет. Тусклый паркет уже и не помнил, наверное, что такое мастика. Специально к нашему приходу зажгли большой камин, но от него больше веяло сыростью, чем теплом.