– А что случилось с этой коллекцией? – спросил Шнайдер.
– Когда, после смерти отца, старший брат вступил в права майората, первое, что он сделал, так это продал коллекцию семейных портретов. А там были работы еще восемнадцатого века. Так что сумма от продажи должна была получиться немаленькой. Младший брат тогда очень расстроился. Дело в том, что старший брат был совсем не похож на своего отца. А младший очень похож. С его слов, он вылитая копия своего прадеда, командира гусарского полка. Поэтому он просил брата не продавать этот портрет, а отдать ему. Но брат сказал нет. Поэтому, в тот трагический вечер, младший брат обеспокоился, не уйдет ли после реституции на сторону вся их фамильная гордость?
– Как я понимаю, – сказал Шнайдер, – ты успел допросить младшего брата?
– Не только его, – ответил Влад. – Но и всех остальных участников этого ужина.
– И каковы твои первые впечатления? – не унимался сыщик.
– Пока все дело выглядит, как безнадежный висяк, – ответил следователь. – Но я не зря сказал, что ваши расспросы в тамошнем квартале могут оказать полезными. По всем участникам этого происшествия видно, что они многого не договаривают. Дворецкий ссылается на семейную этику, вдова на память об усопшем. Даже младший брат, который был наиболее откровенным, что-то скрывает.
– А его жена? – спросил Пéтрович.
– Дама очень поверхностная. Этакая Барби. Завсегдатайша художественных салонов, – сказал Влад. – Она точно помнит, кто во что был одет, но кто и как двигался во время ужина, она не может вспомнить. Но есть одна серьезная зацепка, – продолжил следователь. – Орудие убийства. Как только старший брат упал, младший тут же наклонился к нему, почувствовал запах миндаля и приказал всем оставаться на своих местах. А сам по мобильному телефону вызвал полицию. Приехали дежурные полицейские. Разобравшись, что к чему, они позвонили нам в управление. Наш дежурный распорядился, чтобы ничего не трогали, никто не двигался с места, а если кому-то приспичит, то только в сопровождении. Он приехал на место и заставил всех присутствующих вывернуть карманы. Ничего. Тогда он напряг дежурный наряд, и они втроем обыскали всю гостиную. Также ничего. За это время обе дамы выходили в туалет, и дворецкий выходил на кухню, чтобы выключить печку под пирогом. Правда, пирог уже успел сгореть. Хотя уже был поздний вечер, наш дежурный не поленился осмотреть и сад под окнами гостиной. Он оставил одного парня присматривать за гостями, а второй, с фонариком, вышел за ним в сад. И там им повезло. В траве они обнаружили стеклянный пузырек, издававший характерный запах миндаля. Но тот вечер был теплым, и окно оставалось открытым в течение всего ужина. Мальчику, сыну покойного, по состоянию здоровья, категорически запрещено вдыхать табачный дым. Поэтому все гости периодически подходили к открытому окну, чтобы покурить. Убитый упал с кресла после того, как сделал глоток виски. Но, поскольку он себе наполнил целый стакан еще в начале вечера, то стакан оставался недопитым на столе в течение всего ужина.
– Цианистый калий в стакане с недопитым виски, – прокомментировал Шнайдер. – Это мы уже проходили в деле Фасснахт. А почему никто не почувствовал запах миндаля из стакана в этот раз?
– Я задал этот вопрос всем присутствовавшим. Они все они дали один и тот же ответ. Вдова, опять-таки по традиции, поставила в центре стола поминальную свечу. Вот все и запомнили запах свечи. Также все присутствующие хорошо помнят, что под горячее покойник пил красное вино. Значит, яд был налит после аперитива и перед дижестивом. Покойник сидел во главе стола, поэтому все, кто подходил к окну покурить, проходили мимо стакана с виски. Это все, что удалось узнать. Наш дежурный забрал пузырек в управление. Отпечатков пальцев на нем обнаружено не было.
