Я про мужчин.
У меня уже давно был случай, что я чуточку не утонула.
Мы с подружками пошли на Десну. Был самый первый жаркий-жаркий день. Мы с подружками наметили потрогать воду, и, если нам вода понравится, мы б тогда покупались.
Получилось, что вода уже потеплела. Конечно, мы были сильно рады.
Я в воде ничего не боюсь. Я боюсь, когда на воде плывет непонятное. Оно как раз и плыло.
Подружки мне закричали:
– Утопленник!
Конечно, я увидела на воде утопленника.
Утопленник мня взял – раз! – и мазанул по руке. Я давай в сторону. А сторона получилась не к берегу, а на глубину-глубину.
Божжжже!
Уже и дна у меня под ногами нету, неба наверху нету тоже. Бултыхаюсь-бултыхаюсь. Уже я провалилась – совсем-совсем.
Божжжже!
В эту самую секундочку я услышала:
– За корягу зацепляйся!
Я свои руки с воды высунула и ша́рпаю по воде сначала отсюда туда, потом оттуда сюда. Ничего и ничего. А потом нашарпалось. Я схватилась. Это был утопленник, который меня уже взял – раз! – и мазанул. Конечно, страх. Страх, а я не отпускаюсь, держусь хоть за утопленника.
Утопленник тащит меня и тащит.
Подружки мне кричат, шеи свои дерут. А мне уже не до чего. Прощай, моя хорошая жизнь, и мама, прощай, и все-все прощай тоже!
Получилось удачно, что на весь шум заявился мужчина.
Мужчина хорошо понял и кинулся на мое спасение.
Мужчина был не хлопец, а настоящий мужчина. По красоте мужчина был похожий на артиста Столярова, и на фигуру, и на лицо тоже похожий.
Допустим, Столяров сейчас чуточку подтоптанный, а на воде тогда Столяров для меня увиделся такой, какой артистом исполнял в “Цирке”.
Мужчина был раздетый до самых трусов. Ни майки у мужчины, ничего. Мужчина ж пришел не в горсад, а на речку. Конечно, в горсад бы мужчина оделся в костюм. Мне нравится, когда мужчина в костюме и в рубашке апаш. И когда пиджак внакид. Еще мне нравится, когда мужчина ходит в шляпе. У нас в Чернигове такое редко-редко. Допустим, в горсаде можно ж ходить и без шляпы.
Мужчина был, считай, без всего. И не надо думать, что я в опасную секундочку смотрела и смотрела на почти что совсем голого мужчину. По правде, я смотрела. На кого ж мне было на речке смотреть? На утопленника ж я не могла смотреть. Я и руками за него держалась через всю свою силу.
Мужчина Столяров прыгнул с берега в воду и скоренько-скоренько подплыл до меня с подныром. Схватил меня сзади своими руками и тихонечко-тихонечко, наверно, чтоб лишнее не пугать человека, сказал в самое мое ухо:
– Видчипляйся.
А у меня руки уже заклякли и ни за что на свете не видчипляются.
Столяров хорошо понял и начал толкать меня с моим утопленником до берега.
Столяров держит меня своими руками, а сам по себе толкает к берегу животом и всем своим другим тоже.
Я уже, считай, утопилась, а в эту самую секундочку у меня опять зародилась кровь. У меня в животе зародилась и затолкалась, как мужчина меня толкал.
Про почему я про свою кровь в животе вспомнила – про это потом.
А про Столярова сейчас вспомнилось почему? По правде, потому что одно всегда касается до другого. Оно если б не касалось, тогда б всегда никому не вспоминалось.
Да.
Я про Столярова.
Мурзенко был похожий на мужчину. Конечно, не на мужчину-мужчину, а похожий на Столярова, который в “Цирке” Петрович, который на речке. Первое. Мурзенко получился тоже Петрович.
Конечно, я Мурзенко и раньше видела, еще когда до Татьяны. А почему-то ж я Мурзенку тогда не узнала. А когда уже после Татьяны, так – раз! – и узнала.
