– Да я вот… Кстати, мам, я тебе уже неоднократно говорил, что я не верю в это замораживание-размораживание…
Давай похороним папу, как все это делают…
– Сынок, ты что-то переработался, – покачала головой Дина, – и потом: что значит, как все? Наш папа лежит под землей, все обычаи мы соблюли… Там тоже холодно, одиноко… Ладно, чем же ты занят?
– Начал записывать обращение своим потомкам… И знаешь, я хочу тоже сходить в медклинику, только в другую. В ту, где я родился.
Дина удивленно приподняла бровь.
– Ты… отдохни с дороги, а мне уже надо ехать в клинику. Вот тебе адрес, – Алим протянул матери визитку. – Как отдохнешь – приезжай, после обеда я буду там находиться. Там все и узнаешь, ок?
– Хорошо, а я пока пообщаюсь с твоим сыном, – уже покидая комнату сына, Дина громко позвала:
– Ау, внучок, ты где? Иди к своей бабушке!
Не услышав ответа внука, Дина обратилась к стоящему в комнате роботу.
– Так, дружочек, и где же мой внучок? Пошли, проводи меня к нему.
Робот открыл свои глазки-камеры, приятно улыбнулся Дине, и они вместе вышли из комнаты.
Алим тем временем уже вызывал такси. Дождавшись ответа оператора о прибытии аэромобиля, Алим вышел на балкон-парковку, сел в такси и улетел в клинику.
В центре города в кабинете Центра ЭКО1 возле огромного от потолка до пола витража стоял главный врач – мужчина лет 43, на лице которого явно читалась усталость. Он молча смотрел на панораму города: вокруг возвышались небоскребы, построенные вокруг их клиники в последние 10–15 лет, в воздушном пространстве сновали аэротакси, люди прогуливались возле фонтанов в новом парке, детишки играли на больших зонированных необычного вида детских площадках рядом с небоскребами.
Увидев припарковавшееся у балкона кабинета такси и вышедшего из него молодого человека, мужчина оторвался от прекрасного вида за окном, вернулся к своему столу и уселся в кресло, просматривая документы в ожидании посетителя.
Вошедший Алим (а это был, конечно, он) после взаимных приветствий разместился на одном из стоявших напротив стола врача стуле. С застенчивой улыбкой он обратился к собеседнику:
– Видите ли, мне нужно забрать биоматериал своего деда… Мне мама как-то говорила, что после моего рождения несколько эмбрионов все же заморозили…
Молодой человек был взволнован и, пытаясь сформулировать свою мысль, постоянно делал паузы и подбирал слова.
– И они все еще должны быть здесь, в криобанке вашей клиники… и они мне нужны.
Хозяин кабинета, отложив в сторону документы, уставшим жестом поправил очки и взглянул на парня, тщетно пытаясь уловить суть его просьбы.
– Понимаете, – тем временем продолжал Алим, – я хочу брата. А раз мой дед – мне отец, то это значит, что суррогатная мать может родить мне родного братика, используя биоматериал моего отца. Ну, не совсем родного, пусть и сводного…
Наконец, сняв очки и отложив их в сторону, врач недоуменно взглянул на молодого человека.
– Ничего не понимаю. Эмбрионы, биоматериал, отец, дед… Вы толком можете объяснить? Спокойно и по порядку!
В кабинете повисла длинная пауза. Алим задумался, потер подбородок и, смотря невидящим взглядом в сторону, как будто что-то вспоминал. Затем, посерьезнев, взглянул прямо в глаза собеседнику и начал свой рассказ.
– Эта история о том, как я появился на свет… Мой дед
Касым… То есть я хотел сказать отец…
Парень судорожно вздохнул, налил воды из графина, стоящего на столике рядом, залпом осушил стакан и продолжил.
