Никто, конечно, не спросил, каким таким удивительным образом такая редкость досталась профессору – у коллекционеров такие вопросы считаются дурным тоном, их задавать не принято. Да и не ответит никто на такой вопрос – это тоже понятно. Поэтому приглашенным ценителям только и оставалось, что верить или не верить профессору. Поневоле приходилось верить хотя бы потому, что выдумать такую историю было делом невозможным.
– Наверно, украли… – неуверенно предположил кто-то из ценителей.
– Кто? – Профессор Матвеев задал просто-таки идеальный по своей бессмысленности вопрос.
– Заявление надо писать в милицию, – сказал один из приглашенных. – Оно, конечно, дело нежелательное – впутывать сюда власть. Это мы понимаем… Но как же быть? Частных детективов у нас нет.
– Да-да… – рассеянно кивнул Леонтий Кузьмич. – Я подумаю…
Гости, толпясь, стали спускаться по лестнице. Все понимали, что сейчас никакого проку от их присутствия на профессорской даче не будет. Даже наоборот – профессору Матвееву надо побыть в одиночестве и подумать, что делать дальше. И советчики ему в таком деле без надобности. Потому что речь, как-никак, шла о ценнейшем предмете. Ценнейшем – и в плане культуры, и, между прочим, в плане материальном.
– Как бы он не наложил на себя руки с горя, – сказал один ценитель другому, садясь в машину. – Утратить такую вещь! Это, знаете ли, не всякий может выдержать.
– Думаю, не наложит, – сказал другой ценитель. – Пока есть надежда отыскать икону, какой смысл сводить с собой счеты? Вот когда надежды совсем не останется, тогда все может быть… Помните такого коллекционера – Семена Карловича Мифицкого? У которого также украли какую-то исключительную вещицу?
– Как не помнить? Громкие были похороны… А вещицу-то, кажется, так и не нашли.
– А может, и нашли. Нам-то с вами откуда это знать? Кто бы нам об этом доложил?
– Да… А все-таки была ли на самом деле у нашего уважаемого профессора такая редкость? Подумать только – шестой или седьмой век! Раритет в единственном экземпляре!
– Наверно, была… Иначе зачем бы уважаемому профессору устраивать весь этот балаган? Была, да украли… Честно сказать, я бы тоже подумал насчет того, чтобы украсть, – такую-то редкость! Конечно, если бы я знал, что она и в самом деле существует. Да еще совсем рядом. Ладно-ладно, шучу я! Ну что, коллега, оставим профессора в его горе да поедем обратно, так сказать, несолоно хлебавши. Ну, а что еще нам остается делать?
В МУРе подполковника Егора Прилепского называли «курортником». Причем и в глаза, и за глаза – как придется. В таком прозвище ничего особо обидного не было – мало ли как обзывают друг друга оперативники? Но вместе с тем здесь присутствовала и некая скрытая зависть со стороны коллег. В самом деле, как тут не позавидовать? У большинства сыщиков – работы по самую макушку, а зачастую и поверх макушки. Квартирные кражи, всевозможные мошенничества, убийства… И приходилось расследовать сразу по нескольку преступлений одновременно. Просто-таки девятый вал – по-другому и не скажешь!
А вот у Егора Прилепского в этом плане была сплошная тишь и благодать. Ему не приходилось разрываться на части, расследуя одновременно и какое-нибудь убийство, и кражу, и мошенничество. Он мог позволить себе сосредоточиться на одном-единственном деле и, не торопясь, расследовать его хоть целый год. К тому же у Прилепского было целых три помощника – молодых и энергичных оперативника. Чем вам не курорт? И кем, как не «курортником», можно было еще назвать Егора?
