– Не только не запомнил, но даже не видел. Спиной ко мне они стояли.
– Хоть какая-то зацепка, – вздохнул Розанов
– Я сгоняю к консьержам, посмотрю запись с камер видеонаблюдения, – направился к выходу Хомутов.
– Не трудитесь, молодой человек! – остановил его секретарь Союза художников. – Нет у нас ни консьержей, ни камер видеонаблюдения…
– Как нет? – удивился Юрий. – «Сталинский» дом в центре города. Проживает творческая элита…
– Раньше проживала, – уточнил секретарь. – Таких как Аскольд Иванович или ваш свидетель Завалишин осталось немного. Большинство перебивается случайными заработками. Иногда удается продать что-то из старых работ. Такое случается раз в несколько лет. Остальные – дети, да внуки живописцев, графиков, скульпторов. Они проживают то, что осталось от предков. Когда спустят все, продадут квартиры, переедут в дешевое жилье на окраины. Ни те, ни другие не имеют возможности тратить лишние деньги. А богатый Коржаков, когда речь зашла о камерах, первый заявил: «Не желаю, чтобы за мной шпионили, чтобы следили с кем я пью, да с кем трахаюсь!» Словом мы не то, что на видеокамеры – на их муляжи с жильцов деньги не смогли собрать. Муляжи пришлось устанавливать за счет Союза…
– Имеются ли копии украденных картин? – задал вопрос Розанов.
– Да, у нас в Союзе есть их репродукции. Хорошо поищите – найдете технические паспорта на украденную аппаратуру. Я помню, Аскольд Иванович их хранил в красной ореховой коробке начала прошлого столетия…
– Вот, она! – обратил внимание Хомутов на опрокинутую красную коробку, рядом с которой валялась документация на видео и фототехнику.
– Уже что-то! – улыбнулся Розанов. – Описания похищенного и репродукциями картин срочно разошлем во все крупные города России, в отделение Интерпола. Остается ждать, когда и где все это «всплывет», а следом задержать сбытчиков ценностей.
– Может быть, они все-таки оставили отпечатки пальцев? – произнес Хомутов.
– Вряд ли, – ответил старший коллега. – Мы имеем дело с серийными убийцами, а на двух других местах преступления найдены «пальчики» только самих потерпевших, их друзей и прислуги.
Прошла еще неделя, – и снова труп. Заявление поступило от некой Матюхиной – владелицы нескольких квартир, которые оборотистая дамочка сдавала в наем. Ей позвонили разъяренные соседи и сказали, что из ее квартиры идет омерзительный запах, а к жильцам снизу течет смрадная бурая жидкость.
Войдя в помещение, Матюхина увидела привязанного к кровати квартиранта – Валерия Горохова, прибывшего из соседней области для занятия бизнесом. Горохова задушили тонким кожаным ремнем. По летней жаре тело начало быстро разлагаться. Продукты его гниения и привлекли внимание соседей.
– Товарищ полковник! На моих парнях и так три трупа висят, а вы их неизвестно куда отправляете! – взъерепенился Крупин, когда Дед приказал Розанову с Хомутовым съездить на место преступления.
– Да, твои парни, Виталий Валентинович, испахались, от усталости с ног падают, – с иронией ответил ему полковник. – А мне каждый день то из Минкультуры, то из Министерства по делам печати, а то из нашего министерства звонят. Интересуются, как продвигается расследование. Еще раз напоминаю, что потерпевшие из тех, кого в народе называют «небожителями». Кстати, согласно данным экспертизы, следы кожи от ремня, которым задушили Лодочникова, совпадают с частичками кожи, обнаруженными на теле Коржакова. Не исключаю, что аналогичный результат даст анализ удавки, снятой с трупа «ежика» без иголок. Наши криминалисты уже выехали. Я дал указание сотрудникам райотдела задержать хозяйку квартиры до вашего приезда.
