– Не-а. Кто ж мне даст на дурку уйти?! А почему шизофрения?
– Признак шизофрении, когда человек конкретно на чем-то заморачивается. Очень наглядный пример – полировка бивней каждый час.
– Почему каждый час? Не каждый, только после еды.
– Да ты постоянно жрешь. Ты только не подумай, я без претензий. Не в обиду, Алексей, просто если ты исполняешь, хочешь на дурку сорваться, то я тебе могу рассказать, как это лучше сделать, если нет, то ты в натуре псих, – сочувственно заключил Слава.
– Насчет этой самой, как ее?..
– Шизофрении, – подсказал Шер.
– Во-во. Не уверен, но с головой у меня реальные проблемы. Сегодня ночью голоса слышал.
– Слушай их, может, что нужное скажут.
– Хорош тебе. Что они нормального могут сказать?
– Например, – задумался Шер, – чтобы ночью вскрылся на дальняке. Не, лучше не так. Потом кровянку твою гнилую собирай. С твоим наркоманским стажем у тебя по-любому гепатит. Чтобы тихо повесился на решетке.
– С чего ты решил, что у меня гепатит? – возмутился Заздравнов. – С чего мне вешаться?
– Всяко лучше, чем сдохнуть на «Черном дельфине» (колония особого режима, в которой содержатся приговоренные к пожизненному заключению. – Примеч. авт.) годков через двадцать.
– Какой «Черный дельфин»?! – В глазах Космонавта блеснул ужас. – Это за две-то мокрухи?
– А ты думал условным отделаться? Сейчас в России пыжак и за одну могут дать, – авторитетно кошмарил соседа Шер.
– Мне обещали не больше десяти, – неуверенно возразил Космонавт.
– Это ты в последнем слове скажешь. Плавать тебе, Леша, дельфинчиком, ихтиандр ты наш мордовский, – рассмеялся Слава.
Схватив сигарету, Заздравнов занавесился на дальняке.
– Куда пошел? – хохотнул вдогонку мошенник, перекрикивая шумящую воду в унитазе.
– Надавило на клапан.
– Хочешь, я тебе подавлю? – резвился Шер.
– Не понял! – промычало за загородкой.
– Да все ты понял. Ты туда не ср… а курить ходишь. На клапан ему надавило.
– Правда, прихватило, – снова стал оправдываться разбойник.
– А я, по-твоему, идиот, по звуку воды не могу определить? Туда же ничего не падает. Так что, Леша, не надо здесь засранство симулировать. Подписался на поср…, будь мужчиной – ср…, а не кури втихушку на параше.
– Ты говори, да не заговаривайся! – свирепо прогремел Космонавт.
– Ты мне угрожаешь?! – взвизгнул Слава. – Не, Вань, ты это слышал? Он мне угрожает. Конечно, я больной и старый журналист, а ты, Леша, здоровое, крепкое быдл… бык, здоровый и крепкий. В легкую можешь меня убить или покалечить, только спросят с тебя потом, как с гада, потому что я живу по понятиям, а ты черт закатушечный…
– Ответишь за свои слова! – взревел Заздравнов, вылезая из-за занавески. Лицевые бугры залились багрянцем, пустые глаза стелила красная пелена.
Шер, сообразив, что малость перебрал, стал перекручивать разговор, пытаясь снова загнать разъяренного оппонента в оборону.
– Леша, дорогой, личного у меня к тебе ничего нет, – широко улыбаясь и глядя в глаза, Слава «заякорил» собеседника, легко коснувшись ладонью его локтя. – Просто поступки за тобой бл… ские числятся.
– К-к-какие? – охолонулся Заздравнов, сохраняя сжатыми кулаки, все еще угрожавшие Шеру сиюминутной расправой.
– Ну, ты, в натуре, как будто вчера заехал, – по-отечески вкрадчиво продолжал Слава, мастерски остужая градус кипения. – Ты же людей за деньги убивал, а это бл… ский поступок.
– Время такое было, – окончательно сдулся Космонавт.
