В это время Олеська уже нанизывает куски мяса на шампур. Я достаю коробку охотничьих спичек и, чиркнув, добываю огонь. Леся вдруг ойкает, уколовшись, а за ней и я, обжёгшись. Неожиданно быстро догоревшая спичка падает из моих рук прямо на землю. И начинается нечто.
Сухая трава, на которую я пролила жидкость для розжига, моментально вспыхивает. Я тут же начинаю скакать, как сайгак, пытаясь затоптать возгорание, но огонь добирается до бутылки с воспламеняющейся жидкостью. Хлопок, и пламя разлетается во все стороны. Ко мне бросается Олеська и начинает бить по траве лопатой. На наш крик откуда-то прибегает Димка. Увидев огонь не в мангале, он бежит к машине и тащит оттуда огнетушитель. Огонь в это время уже подбирается к соседскому забору. Пока Дима пытается справиться с огнетушителем, который никак не хочет работать, пламя уже перебрасывается на сарай Раисы Дмитриевны, в котором у неё хранятся дрова.
— Охренеть, — хватаюсь я за голову, не в силах больше ничего сказать или сделать, а кричать и вопить бесполезно.
Олеська вызывает пожарных. Я понимаю, что своими же руками сегодня устроила для себя последний день Помпеи. Видимо, вселенная решила, что увольнения и других мелких неприятностей мне на сегодня не хватило. Поэтому поддала мне жару, как следует!
С пронзительным визгом и с собакой на руках, из своего дома выбегает хозяйка сарая. Столько брани я от этой аристократки слышу впервые. Самое приличное, что я улавливаю, это пожелание мне сдохнуть.
Пока едут пожарные, сарай Раисы Дмитриевны успевают поглотить языки пламени. Мне ничего не остаётся, как беспомощно наблюдать, как на фоне тёмного неба играют ярко-красные всполохи огня. Я смотрю на всё это со стороны и понимаю, что моя жизнь с невероятной скоростью летит в тартарары. Кажется, что хуже уже быть не может.
На шум прибегает дядя Гриша.
— Етить колотить! Лёльк, ты… Как же ты так умудрилась-то? — снимает он шапку с головы и прижимает к груди.
А я что? Я уже ничего поделать не могу. Сижу на холодной траве, жую здесь же сорванный стебель петрушки и наблюдаю за этой вакханалией.
— Что случилось?! — во двор врывается ошарашенный Никита.
— Видишь ли, у нас снова непредвиденные обстоятельства временного характера, — захожу я из далека, как просил. — Вот, сарай соседке спалила, — спокойно отвечаю я в то время, пока вокруг творится хаос.
Все мечутся в панике. Девчонки визжат, Димка борется с огнетушителем, Олеська таскает воду в кастрюле из-под шашлыка. Дядя Гриша бежит открывать по-шире ворота. Со включенной сиреной подъезжают пожарники. Они бегают, разматывают рукава. А я всё сижу, пытаясь понять, во сколько мне встанет восстановить забор и сарай соседки. И где теперь взять денег, если и работы тоже нет?
— Классно ты сегодня зажгла, — подсаживается ко мне сын.
— Ага, — соглашаясь, киваю я отрешенно. — Горит, как лагерный костёр в королевскую ночь.
— Утром сын приедет! — заявляет мне Раиса Дмитриевна, тряся костлявым пальцем у меня перед лицом. — Разберётся с тобой, слышишь, негодяйка! Я найду на вас управу!
— Ну вот, а говорили, в гости не придёте, — произношу я, не отрывая взгляд от тлеющего сарайчика.
Соседка, видимо, только сейчас осознает, что находится у нас на участке, потому пулей уносится куда-то в сторону своих владений.
И вот уже минут десять я сижу, глядя на медленно уплывающий в небо столб дыма. На душе пусто и тоскливо. Будто вся моя жизнь сгорела сегодня в этом ярком пламени.
