Я думала, будет проще. Думала: обменяемся кольцами, поулыбаемся перед камерами специально отобранных и проверенных журналистов и разойдёмся по углам — играть роль только на людях. Но Кирилл своим поцелуем и поглаживанием руки, словами своими показал — ему мало всего лишь притворяться. Он хочет большего.
Только вот я ничего подобного не хочу.
— Расслабься, любимая, — в тоне Кирилла так много иронии, что невольно улыбаюсь. Ну, правда, смешно. "Любимая".
Рука Кирилла ныряет под скатерть и ложится на моё бедро. Светлое полотно свисает до самого пола, и это позволяет творить, что угодно и быть незамеченным. От неожиданности охаю, но Кирилл не пытается влезть под расшитую кристаллами юбку — его тяжёлая ладонь просто лежит поверх ткани.
— Смотри, как веселятся, — дёргает подбородком в сторону пляшущих гостей, а те, совсем им не по статусу красные и хмельные, выделывают вовсе немыслимые пируэты. — Счастливые такие.
— Они просто пьяные.
— Они забавные. Как обезьянки в цирке, — хмыкает и делает глоток виски. Бокал новобрачного, наполненный на треть, стоит напротив его пустой тарелки, но Кирилл даже не пытается притронуться к нему. Сегодня он выбирает напитки покрепче. — А ты? Счастливая?
— С чего бы? — я тоже усмехаюсь, потому что ни о каком счастье речи быть не может.
Не тогда, когда мой отец умирает, а на пальце кольцо от чужого и совсем незнакомого мужчины.
Мы с Кириллом до свадьбы виделись всего один раз. Просто посмотрели друг на друга, я кивнула, подтверждая согласие быть его женой, и ушла из отцовского дома жить своей незамысловатой и простой жизнью. Пусть я дочка важного криминального авторитета, это не значит, что норковые шубы валяются у меня под ногами, а бриллианты высыпаются из шкатулок.
— Ты красивая, — говорит Кирилл. — Слишком красивая.
— Не новость, — снова улыбаюсь кому-то из гостей, изображаю счастье, а на душе кошки скребут.
— Я словил сегодня с десяток озабоченных взглядов. Они все, включая моего брата, не против были бы тебя трахнуть, — снова его слова вгоняют в ступор, заставляют щёки наливаться краснотой.
— Ты говоришь ужасные вещи.
— Я говорю правду, — пожимает плечами и кивает незнакомому мужчине, покидающему зал. — От тебя, Тина, крышу сносит. И не только мне.
— Прибей её гвоздями, а то потоп будет, — советую и прячусь за бокалом шампанского. Жадно пью, рискуя захмелеть и потерять контроль над ситуацией.
Но я должна играть свою роль хорошо. Чего бы мне это ни стоило. Не только ради себя. А, впрочем, сейчас это никого не касается. Мои тайны — моя забота.
Но, Господи, как же это тяжело.
— Только трахать тебя смогу только я. Никто больше, — в голосе Кирилла появляется сталь, от которой меня прошивает страхом.
Безотчётным ужасом, и богатая фантазия рисует, что именно может сделать со мной этот крупный и сильный мужчина, если только захочет. Теперь я в его власти, и я совсем не знаю, на что Кирилл способен. Он ведь такой же урод, как и все в этом зале. Ненасытное чудовище, чьи руки по локоть в крови. Беспринципный и наглый, хоть и красивый, словно грех.
Ладонь Кирилла всё-таки проходится по шёлку юбки, а будто бы по голой коже.
— Не нарушай моё личное пространство, милый.
Отталкиваю его ладонь, намертво впечатанную в моё бедро, но тут одна из родственниц подходит к столу, горячо желает счастья и любви, а Кирилл с важным видом кивает, делая вид, что ему не плевать на все слова мира.
