Альма ждала его на маленькой веранде, капризно надув губки, яркие, будто клубнички. И такие же соблазнительные.
– Где ты так долго пропадаешь? – спросила она недовольно. – Со своей невестушкой миловался?
– Ты что, ревнуешь? – удивился Лаэрт, подходя к девушке и беря ее за талию.
– А что, не могу? – она уперлась в его грудь ладошками, отталкивая.
– Альма, мы в третий раз с тобой видимся… да и по правде сказать, наше второе свидание было сорвано самым неприятным образом. Так что ничего у нас и не…
– Да! – оборвала его девица. – Твоя нахальная невеста ввалилась в кабинет лорда и вела себя как базарная скандалистка!
– Сладкая, но ведь у нее были основания! – беспардонность Альмы Лаэрта несколько удивила, однако все равно не оттолкнула. Не просто так он столько времени трясся за рулем кабриолета по ухабистой дороге, оглядываясь, чтобы никто его не заприметил.
– Основания? – Альма резко сбросила с талии ладони Лаэрта. – Кто, как не ты, говорил мне, что для вас это просто детская игра в жениха и невесту? Договоренность родителей, и ничего больше.
Девушка скорбно всхлипнула.
– Я и так доверилась тебе, собираясь отдать самое сокровенное, что во мне есть! Мою девичью честь, между прочим! И я ведь сама, знаешь ли, не уличная девка, а единственная дочь барона Элиота Данли! По счастью для тебя, покойного! Вот узнал бы он!
– Альма, ты ведь сама говорила, что тебя собираются выдать за старика и ты напоследок хочешь узнать, чего лишаешься, – напомнил ей Лаэрт.
Ох уж эти договорные браки ради родительской выгоды. Сколько душ они загубили!
– И что с того? – Альма рассердилась еще больше. – Это не отменяет того, что мне хочется владеть твоим сердцем безраздельно.
– Так владей, – обольстительно улыбнулся Лаэрт, – мы с тобой только и делаем пока, что тратим время на зряшные разговоры. В то время как мне осталось гулять на свободе всего-то четыре денька.
Сказав это, он вновь притянул девицу, и впился в ее губы поцелуем. Альма на этот раз сопротивляться не стала, наоборот, прильнула к нему потеснее, запустила тонкие пальцы в густую шевелюру, перебирая волосы.
– Пойдем в дом, – хрипло велел Лаэрт, с трудом отрываясь от подружки.
– Зачем же, милый, – прелестница хихикнула и коснулась указательным пальцем кончика его носа, – погода такая чудесная! Давай немного посидим на веранде, послушаем пение птиц.
– Да сколько ты будешь меня дразнить? – Лаэрт почти рассердился. – Я молодой мужчина, полный любовного жара. И ты обещала мне…
– И не отказываюсь, – заверила Альма, побуждая Лаэрта сесть в плетеное из ротанга кресло, а затем устраиваясь у него на коленях, – просто… не так просто лишиться остаться с мужчиной наедине.
– В прошлый раз, в отцовском кабинете, я не заметил в тебе подобных колебаний, – сказал Лаэрт обводя пальцем линию декольте Альмы.
– Ах, бесстыдник! – проворковала девица, прильнув к губам молодого мужчины.
Тот зарычал, притягивая ее к себе.
Следующие несколько минут слышно было лишь вздохи и поцелуи. Но через некоторое время Лаэрт оторвался от Альмы и спросил:
– Мне кажется, или ты все время прислушиваешься? Неужели так наслаждаешься пением соловьев?
– Немного, тревожно, – вздохнула девица, – вдруг опять примчится твоя помешанная на ревности невеста! Никак не могу выбросить из головы прошлое свидание.
– Глупышка! – рассмеялся Лаэрт. – Ей сюда полдня ехать. Но если ты так боишься, пойдем в домик. Там чудесная кроватка, в которой мы спрячемся, и нас не найдет даже моя злобная мышка.
