— Это сахарная пудра.
С осторожностью беру конфету. Обнюхиваю и касаюсь кончиком языка.
— Правда, сладкая. — Закидываю в рот.
— Ей можно дать растаять во рту или сразу раскусить, — Есения съедает ещё одну конфету.
— Внутри эта… Как ты её назвала?
— Клюква!
— Она. Вкусно. Ты умеешь такие конфеты делать?
— Хочешь наладить производство у себя в стране? — Есения вручает мне коробку и цепляет на блюде веточку винограда.
— Хочу, чтобы ты мне готовила их.
— Это в рамках программы помощи вислоухим пингвинам? Бартер?
— Э-э, не совсем. Скорее в рамках помощи моему пылкому сердцу.
Есения скользит насмешливым взглядом по моему наряду, и я не успеваю запахнуть бишт[1]. Оставил вузар[2] в ванной.
Есения насаживает на шпажку дольку персика.
— И другим органам. У тебя что-то есть под кандурой?
— Хочешь посмотреть? — пускаюсь на провокацию. Веду себя с Есенией, как мальчишка, и ничего не могу с этим поделать.
Щёки Есении розовеют:
— Нет, просто спросила. В общих чертах уже поняла… Ой, что я несу, — розовый оттенок её лица превращается в красный.
Кладу в рот ещё несколько конфетин:
— Всё! Ты меня на них подсадила. Готов взять тебя в жёны только ради того, чтобы ты мне лепила их каждый день.
— Ну, у вас это не проблема. Жён-то может быть сколько угодно.
Меня распирает от желания подразнить ревнивицу:
— Ты будешь самая любимая.
— Я тебе уже говорила. Со всеми предложениями в рабочее время к моему папе.
— Дядя разузнал, что он у тебя великий футболист.
— Дядя?
— Да, тот мужчина, который так тебе не понравился, мой дядя. Это он себе набирает девочек.
— Аппетиты растут с годами.
— Возможно. Я бы пока ограничился тобой.
— А потом я бы тебя ограничила собой, — задумчиво произносит Есения.
Звонит телефон. Мы так уютно сидим, что я неохотно отвечаю на звонок.
— Кто ломится? Отстрелите ему ногу. Ах это за Есенией. Пригласи.
— За мной? — тихо переспрашивает она и быстро ползёт по кровати.
— Вернись, мы не делаем ничего предосудительного.
На лестнице гремят шаги и в комнату влетает широкоплечий светловолосый богатырь:
— Моё почтение, Мухаммед Абдул-Азиз Машхур Тумдан, — произносит он скороговоркой моё имя. — Я — Руслан Молодцов. Юрист семьи Фрола Горина. Мне нужно побеседовать с этой леди.
— Прошу вас, — милостиво дозволяю.
— Это ты так контракты заключаешь? — рычит Руслан на Есению. — Всё отцу расскажу!
— Мы просто едим конфеты и болтаем, — хватается Есения за опустевшую коробочку как за спасательный круг.
— Но ведь они уже кончились?
— Да, — вздыхает Есения, ища глазами поддержки у меня.
Поднимаюсь с кровати и обмениваюсь с Русланом рукопожатиями.
— Господин Молодцов, Есения останется здесь. Клянусь ни один волос не упадёт с её головы. Мы правда просто болтаем. Слово шейха.
— Есения?
— Зачем ты примчался? Сказала же позвоню.
— Нет, Фрол мне голову оторвёт и забьёт ею гол в розовые кусты. Поехали.
— Есения останется здесь, — повторяю тихо, но твёрдо.
***
Есения
Сейчас разразится международный скандал. Руслан коварно улыбается и достаёт из кармана кожаной куртки на меху, скрученный в трубочку и перевязанный резинкой документ. Руслан говорит по-английски и от его голосовых модуляций у меня мурашки по телу.
— Тогда, господин Мухаммед Абдул-Азиз Машхур Тумдан, прочитайте договор и подпишите. Это доверенность на Есению Горину.
— Что за доверенность? — кровь приливает к моим щекам.
— Но тут не на арабском! — возмущается Мухаммед.
