Все же щеголять перед представителем органов в коротких шортах и слишком открытом топе на бретельках идея не из лучших, так что пришлось быстро натянуть сверху доходящую почти до колен толстовку и в срочном порядке сделать что-то с волосами, которые с одной стороны ужасно торчали, а с другой примялись и совершенно не хотели возвращаться к привычному объёму.
Интересные в этом городке у полиции особенности работы с заявителями. Домой приходят, кофе приносят. Я же вроде бы оставляла свой номер телефона вчера в участке. Точно помню, что в шапке заявления необходимо было его указать.
До логической цепочки из незнакомого номера, из-за которого я спикировала на пол, и мужчины на кухне я дошла как раз по пути на неё. Так вот кто меня разбудил. Долго он под дверью торчал, наверное – звонок в квартире слишком тихий, а на экране светилось несколько пропущенных, когда я после отбоя мельком глянула на панель оповещений.
– Почему Вы просто не позвонили? Или пригласили бы меня в участок. Вы всем своим пострадавшим кофе носите? – довольно приличный, кстати. Первые несколько глотков я проглотила с зажмуренными глазами, а вот после добавления сахара дело пошло гораздо лучше.
– Разговор не совсем официальный. Заявление твоё приняли, конечно, но ты не совсем понимаешь, с кем хочешь связываться. Твой отец деньги взял совсем не у того человека...
Дальше следовал подробный рассказ о человеке, чью фамилию я уже успела прогуглить. Хорошенько покопалась на сайтах, прежде чем наткнуться на один форум, где люди жаловались на Мельникова, а не восхваляли его добрые дела. Если верить сообщениям – со мной вчера обошлись ещё очень ласково, хоть я теперь и не смогу спать на правом боку какое-то время. Ноет.
– Теперь понятно, откуда у Вас такие часы, – кивнула на его руку, сильнее сжав картонный стаканчик. Выпитый кофе полез обратно. Мне было противно от мысли, что его принёс такой продажный человек.
Сама, конечно, тоже хороша, но людей я не подставляла.
– О чем Вы? – надо же, перестал мне тыкать. Двадцатью секундами ранее он очень уверенно называл меня «девочкой» и уверял, что продажа квартиры – лучший выход из ситуации.
– Ну, они стоят явно не два рубля. За сколько процентов работаете? Может, десять? Двести штук – довольно неплохая сумма, даже если разделить её на двоих. А начальство Ваше с другом в курсе таких методов работы?
– Ты что несёшь вообще? – а вот и вежливость пропала. Так убедительно играет, аж со стула вскочил. Чуть более доверчивая дурочка точно купилась бы.
– Сколько Вам платит этот... Меценат, – скривилась. Не смогла скрыть своего отвращения. – Передайте ему, что я не собираюсь ничего продавать. И никаких денег он не получит. Максимум – первоначально взятую сумму. С каких пор вообще у нас людям в нетрезвом состоянии одобряют кредиты? – я уверена, что мой отец брал деньги именно в таком состоянии. Я вообще не помню его трезвым в последнее время. А когда-то его воротило от одного только запаха спиртного.
– Послушай, девочка...
Да сколько можно?
7. Глава шестая. Василина
– Я Вам не девочка. Василина Павловна, – злобные нотки в голосе уже невозможно было скрыть.
– Пофигу. Мы можем найти тех, кто вчера приложил тебя. Заплатят они какой-нибудь штраф или проведут суток пятнадцать в изоляторе, но на этом твои проблемы не закончатся. Придут новые. Они уже могут не оказаться такими вежливыми, – продолжал напирать меня, лишив возможности отодвинутся – меня зажали между стеной и таким же твёрдым торсом. – В машину затолкают и распишут на всю компанию. Как тебе перспектива?
