Невозможно игнорировать зудящее желание в пальцах коснуться её светлой, едва не прозрачной кожи.
Невозможно спустить на тормозах твёрдое желание в штанах, когда она лежит вся такая ладная с горящим взглядом в метре от тебя.
Я пытался, честно. Сколько раз за вечер глушил в себе острое желание прижать её к любой поверхности и целовать. Хотя бы целовать, потому что я был на девяносто девять и девять уверен, что она оттолкнёт.
Одна десятая процента. Да я чертов везунчик.
Лиса выгибается подо мной, раздвигает ноги и развязно целует, сплетая наши языки. Я ощущаю её вкус, опускаюсь губами ниже, к шее, которую она открывает сильнее. Веду языком по коже, жадно прикусываю плечо и стягиваю лямку губами, опустив край сарафана ниже, смыкая зубы на напряжённом соске. Сбивчивые стоны ласкают слух, девочка горит и прижимается ко мне, будто я один во всем мире способен потушить этот костёр.
Она всего лишь кладёт ладонь на мой член, а я уже готов кончить только от этих длинных пальчиков, которыми Лиса сжимает и поглаживает меня. Не стесняется, исследует подушечками длину и опускается к яйцам, заставляя меня зашипеть от коготков. Дразнится, одновременно с этим умоляя коснуться её между ног.
Мозг абсолютно точно покидает мою черепную коробку.
Всякий раз, как я отрываю пальцы от её влажности, она протестующе хнычет и сама толкается бедрами мне навстречу, пуская в ход зубки, прерывая поцелуй.
Я хотел быть нежным. Хотел подарить ей удовольствие, слизывая сладость её кожи, но Лиса убивает во мне последние крупицы самоконтроля, когда сама тянет свой сарафан и избавляется от ненужной тряпки, оказавшись подо мной в одних слишком крошечных трусиках.
– Блять, девочка...
Слежу за её пальцами, которые отодвигают тонкое белье в сторону, а после раздвигают влажные складки, позволяя мне рассмотреть Лису между ног. Она настолько горяча, что проводит по моим губам подушечками в смазке и сразу прижимается жадным поцелуем, оборачивая ножки вокруг моих бёдер.
Трахаю языком её рот, вгоняя собственные пальцы глубже, глотаю её всхлипы, зажимаю рот своим, глуша громкие стоны, когда большой палец ложится на верхнюю пульсирующую точку.
– Сильнее... Я... Сейчас... – хрипит между поцелуями, когда я позволяю ей сделать вдох, вновь обрушиваясь на припухшие блестящие от слюны губы.
Я чувствую бешеную пульсацию внутри, тут же вынимаю пальцы, возвращаясь к лёгким дразнящим касаниям, и Лисичка хнычет, приподнимает бёдра, ёрзая подо мной, стараясь потереться влажностью о ладонь.
Она понимает, что я не дам ей кончить так просто. Прижимается губами к моей шее, отвлекает кончиком языка и тут же впивается зубами в отместку за обломанное удовольствие, обманчиво аккуратно поглаживая коготками низ живота. Её трясёт, меня тоже бьет мелкой дрожью, когда я устраиваюсь удобнее и прижимаюсь головкой между её ног, чтобы в следующую секунду скользнуть по коже выше, резко втягивая воздух возле маленького ушка.
– Ты кончишь, Лисичка, но не так быстро, – ещё раз толкаюсь бедрами и тяну на себя мочку, катая между подушечками твёрдый сосок.
– У тебя здесь... – касается пальчиками собственной отметины на моей шее и забавно краснеет, словно это не она минутой ранее всасывала кожу.
– Тебе можно.
Обычно не позволял любовницам оставлять на мне следы, но её метки хочется носить с каким-то мазохистским наслаждением.
Василина царапает меня сквозь футболку, а я даже через ткань кайфую от этой странной ласки, оставив засос под небольшой округлой грудью.
