Мне резко становится плохо. Дыхание останавливается, а ритм сердца взлетает до небес.
– Что? – голос походит на писк летучей мыши.
– Сними туфли.
И только?
Облегченно вздыхаю. Ну, хоть не одежду!
Наклоняюсь и расстегиваю стрипы. Аккуратно снимаю, и ставлю у стеночки рядом.
Возвращаюсь на середину, и гляжу на мужчину, ожидаю еще одного приказа.
– Распусти волосы.
Он медленно наклоняет голову в бок, двумя пальцами прикасается к своим губам, словно держит воображаемую сигарету, и задумчиво вглядывается в мое лицо.
Словно думает, выбирает, какой хочет меня видеть. Создает идеальную картинку и образ, чтобы потом воспользоваться этим.
Я скидываю резинку. Мои длинные, ниже лопаток волосы спускаются по плечам. Мужчина наслаждается видом, на лице застывает ухмылка.
– Танцуй.
Странное это ощущение, когда танцую перед одним. Будто прогуливаюсь под дулом оружия, и за каждый ошибочный шаг – расстрел.
Когда танцуешь для толпы, теряешься в пространстве и растворяешься там же. А здесь, у меня нет отвлекающего маневра. Я принадлежу ему, в эту минуту и секунду.
Без обуви стало легче. Я почувствовала себя раскованней, уверенней. Забыла о том, что танцую для конкретного человека. Движения плавно перетекают друг в друга. Чувствую себя порхающей бабочкой, летящей на яркий свет.
Заканчиваю танец, открываю глаза. В комнате так же тусклая темень. Глаза незнакомца сверкают как два сапфира на вечернем солнце. Он завороженно глядит, рассматривает мое тело, лицо.
– Подойди. – манит рукой.
Пару секунд я обдумываю просьбу.
Это не мой выбор, а его. Я обязана подчиняться, и тянуть время.
Ради денег.
Все всегда ради этих зеленых бумажек.
Делаю три неуверенных шага по красному ворсистому ковру. Останавливаюсь в метре от его тела.
– Присядь.
Вальяжным жестом указывает мне место, между его ног.
Сжимаю кулаки до боли в костяшках, в перепонках стучит собственное сердце.
Ничего не случится. Я не позволю.
Мужчина наблюдает за моей реакцией, и терпеливо ждет. Делаю еще два шага, и сажусь поджав колени, между его бедер на полу.
Свежий аромат духов резко бьет по носу. Отсюда его лицо разглядеть проще. Глаза алюминиевые, они блестят и дурманят. Он красив. И я бы, наверное, могла в такого влюбиться.
Но не в данных обстоятельствах.
Мы смотрим друг другу в глаза несколько долгих секунд. Внутри, под ребрами меня посещает чувство приятной неизвестности. Я на миг чувствую себя в безопасности, словно прячусь за спиной этого человека.
Но иллюзия неуязвимости резко теряется, как только мужчина хватает край моего стрепа на плече двумя пальцами.
– Не надо. – вырывается из моего рта, прежде, чем я успеваю хорошенько подумать.
Его пальцы скользят по лямке туда-сюда натягивая вверх тонкую бретельку.
– «Не надо», что? – ухмыльнулся он.
Опускаю глаза вниз и глотаю в себе чувство вины. Страх и паника подаются полдником в перерывах между танцем, и тем, что будет происходить дальше.
И как я могла подумать, что он сохранит меня целой? Такие, как он не защищают, они умеют только пользоваться.
Резко мужчина отпускает лямку стрепа и она больно бьет меня по плечу. Сжимаю зубы, чтобы заглушить стон.
– Ты бальница? Занимаешься?
Бальным танцам я посвятила шесть лет в подростковом периоде.
– Раньше занималась.
– Видно. Станцуешь со мной?
А он умеет?
Не уверена, что такие вопросы стоит задавать гостям. Робко киваю. Облизываю губы, во рту пересохло.
– Танго. Идет?
