Единственное, что в моих
возможностях, предложить ему тапки Платона. И это было бы очень кстати. Сама
выбросить я не смогу, а они будут болью утерянного счастья колоть сердце каждый
раз, как наткнусь на них. А так пусть Вадим дойдет в них до своей машины и едет
в магазин. Если, конечно, не побрезгует надевать обувь с чужой ноги.
Да и представить этого щеголеватого
молодого человека, заходящего в дорогой магазин и разношенных тапках, весьма
проблематично. К тому же, у нас нет настолько дорогих магазинов, чтобы
удовлетворили его запросы. В общем, как ни посмотри, ситуация просто дрянь.
Не сомневаюсь, что вид у меня был
такой, будто я готова грохнуться в обморок. Слезы, которые и так практически не
высыхали на глазах, снова готовы были политься ручьем. Мне ведь сейчас много не
надо – нервы на пределе. И Вадим понял, что доводить меня до крайней точки себе
дороже обойдется. Он выдохнул.
– Ладно, малышка! Это всего
лишь обувь. Правда, очень дорогая, дизайнерская. Но она не стоит твоих слез.
Сгоняй в ближайший магазин, купи мне тапки, а это …, – он брезгливо
отшвырнул ботинок, – Захвати с собой, выбросишь возле помойки. Пусть хоть
бомжам праздник будет. На карточку. Пин-код восемь – девять – три –один.
– Нет-нет! Замахала я руками. Я
сама куплю, – воскликнула я, ожившая от того, что проблема решилась вот
так просто. Если не учитывать, конечно, того фактора, что мне опять жутко
стыдно перед Вадимом.
– Ага-ага, и потом вы с котом
умрете от голода, – скептично ухмыльнулся он. – Делай то, что тебе
говорят.
В голосе прозвучали раздражительные
нотки, и я, от греха подальше, понеслась выполнять поручение.
Выпроводив Вадима в новых тапочках,
я немного пожурила кота. Но только немного. Во-первых, девственность ботинкам
никак не вернешь, их все равно уже обесчестили… И Вадим не из тех людей,
которые будут надевать вещь, пусть даже из химчистки, но напоминающую о
неприятном моменте. Может позволить себе роскошь просто выбросить.
А во-вторых, Анчи был не в себе. И
пострадал он из-за меня. Так что если кого и нужно ругать, то только меня.
Остаток дня я снова провела в
кресле, с котом в обнимку. Даже Динку просила не приходить, потому что не было
никакого желания шевелить хоть чем-нибудь. В том числе и языком. С ужасом
представляла себе завтрашний день. Как я буду ходить по институту, а на меня
все будут оборачиваться и ехидно ухмыляться.
Но оказывается, не того боялась.
После второй пары, когда я собралась забиться куда-нибудь в угол библиотеки,
чтоб спрятаться ото всех, меня прямо на выходе из аудитории перехватила
Виктория Станиславовна, Вики Стас, как ее называли за глаза, зам декана
факультета и официальное лицо института на всех мероприятиях. Что само по себе
не сулило ничего хорошего. Она редко вылезала из своего кабинета, обставленного
лучше, чем у декана и самого ректора. А все потому, что этого самого ректора
она и была дамой сердца. И соответственно, обладала почти неограниченными
возможностями. И еще она не любила меня по ряду причин. У меня не хватало ума
подлизываться. Это раз. Училась я на «отлично», принимала участие в
общественной жизни, и иногда ей приходилось делить внимание публики со мной на
различных мероприятиях.
Сердце сжалось от нехорошего
предчувствия. Почему бы ей не послать кого-нибудь из челяди за мной? Со
скрипом, с ругательствами в душе, но почти все готовы были ей услужить. К чему
такая честь? Явно не для вручения ордена или гранта.
