Дома у Насти жила игрушечная собачка, тоже чёрная и поэтому тоже Тяпа: искусственный мех, красный матерчатый язычок, глаза потерялись где-то в шерсти.
В большой комнате на гладком крашеном полу отдыхал цветастый шерстяной ковёр с плотным ворсом. Маленькая Настя наглаживала ковёр и приговаривала:
– Тяпа, Тяпа.
Ковёр не чёрный, но тоже Тяпа.
Своё имя не сказать. Вместо «Настя» – «Кася». Маме понравилось это слово. Так и пошло: Кася да Кася.
Иногда Касю отводили к соседке. Её муж преподавал английский язык, а сама она не работала. Женщина любила детей, но своих у неё не могло быть, поэтому с Настей она нянчилась с удовольствием, как с родной. Она придумала для любимой малышки ласковое прозвище «Лёгушка».
Ольга Матвеевна и Настя придумывали свои слова. «Покисельки» – какие-нибудь мокрые грязюки. «Погрязуха» – измазавшаяся с ног до головы Кася. Капроновые следки – это «дольчики» (они похожи на маленькие дольки). «Чуляки» – червяки, которых боялась Настя. Когда мама копала огород или сажала картошку на «плану» (на поле), она всегда брала дочку с собой, ставила детское креслице, чтобы маленькая всегда была под присмотром и дышала свежим воздухом. Повсюду из комочков земли то и дело, извиваясь и проталкиваясь вверх, выползали червяки. Насте они с первого взгляда не понравились, она пищала: «Чуляки! Чуляки!» Так и появилось новое слово.
Слова притягивались к Касе, как скрепки к магниту. Погостит внучка у бабушек – привезёт не только гостинцы, но и всё, что слышала. Народ простой, не стесняется в выражениях. А ребёнок слушает и запоминает.
Как-то раз пошли мама с дочкой за парным молочком и свежими медовыми сотами к тёте Люсе. Ольга Матвеевна разговаривала с женщиной у крылечка, а Кася сидела под деревянной телегой и что-то лепетала.
– Ой, а что это? Настя матерится что ли? – изумилась молочница.
– Разговаривает, – кивнула мама. – К бабушке, называется, съездила.
Кася что-то продолжала калякать по-своему.
Родители не ругали девочку, решили, что само пройдёт. Так и получилось. Загадочные слова вскоре забылись, потому что дома говорили хорошо, никто не выражался.
Малышка любила приятные, но очень важные мелочи, такие как «с добрым утром», «приятного аппетита», «спокойной ночи». Это так важно! На этих мелочах всё и держится. Особенно ей нравилась фраза, которую говорили по субботам после бани: «С лёгким паром!»
Родители не баловали дочку, чтобы не испортить, но их любовь Настя чувствовала и пронесла через всю свою жизнь. Они холили и лелеяли дочурку, пестовали, как хрупкий, нежный цветок. Они старались оградить её от всего плохого, что творилось в мире. Вероятно, оттого, что мама и папа отзывались о людях исключительно хорошо, показывали Насте, что мир добр и прекрасен, девочка и росла, доверяя людям и жизни.
Неизвестно, какие люди потом повстречаются в её жизни, зато маленькая Настя точно знала, что родители её любят всем сердцем. Эта любовь её согревала потом в сложные моменты, рождала уверенность в себе. Что бы ни происходило, Настя знала: родители её любят. Родительская любовь была её силой, её благословением, её внутренним стержнем, её щитом; она помогла не сломаться, даже когда было плохо и больно.
