Запах судьбы - страница 33

В день концерта соседские ребята остались дома одни. Что уж там произошло, никто не знал. Вдруг как жахнет: стёкла в доме лопнули, и на волю вырвался клуб дыма. Дул сумасшедший ветер, подхватывая дым и раздувая огонь. Пожары в Топольках не были редкостью – то дети балуются спичками, то молния ударит, однако каждый раз это было страшно, как впервые.

– Робята в доме! – крикнула бабушка.

Кто-то из мужиков схватил колун и жварнул им по замку. Дети, Таня и Тимка, с криком и рёвом вырвались из горящего дома – их закрыли, пока взрослые работали на сенокосе. Они прижались к своей бабушке, прибежавшей с поля. Это был второй дом, который малышня запалила.

Люди уже таскали воду, кто в чём мог, но бесполезно – дом уже ходил ходуном, ветер всё больше раздувал пламя. Дом было не спасти. Красные языки слизывали всё, что попадалось. Искры летели в разные стороны.

Дед и остальные люди облились у колодца водой, а потом от горящего дома побежали к своим домам: поливали все постройки и заборы, чтобы отлетавшие искры не спалили засохшее от зноя дерево.

Бах! Взорвался баллон с газом. Кто-то от неожиданности вскрикнул, кто-то припал к земле, прикрывая руками голову.

Дом догорал. Пожарные не подоспели.

Настя стояла у колодца. К ней подошёл Никитка, деревенский парнишка, который давно нравился Насте. Чернявый, высокий, с гладкой смуглой кожей, Никита всегда выделялся из толпы ребят. Он родился в пьющей семье, у людей недалёких. Зато Боженька поцеловал его в голову – парень был одарённым. Как он рисовал! Никто его не учил – самородок.

– Теперь ваш концерт надолго запомнят, – хохотнул Никита.

– Какой концерт? – изумилась Настя.

– Так вы ж вечером собирались его устроить, – белозубо улыбнулся парень.

– Ты что? Рехнулся? Горе-то какое у людей! – Настя и сама не могла поверить в то, что сегодня увидела.

– А что? Такой памятный день…

– Ты рехнулся? Топай отсюда.

После этого Никита больше не нравился Насте.

… Нынче бабушка Дида и Настя пасли за деревней овец. Дед работал на плану – собирал жуков с картошки. День был в самом разгаре, солнце пекло – глаз не открыть. Настя с утра забыла косынку, вот и побежала домой. Все двери были заперты, а где ключ – девочка не знала. Она вспомнила, что на кухне открыто окно – с утра все рамы выкрашены, а теперь, должно быть, подсохли.

Настя дотянулась до белого подоконника – уже сухой. На глаза попалась деревянная лестница. Настя притащила её от двора и аккуратно поставила на подоконник. Побросав на пол всё, что было с собой – куклу и её одёжки – Настя была готова перелезть в дом, но тут хлопнула дверь и в дом вошёл дед. Он увидел Настю и крикнул:

– Куда лезешь? Вот я тебя лозиной-то выдеру!

Внучка от неожиданности пошатнулась, затем быстро спустилась по лестнице.

– А вот и не выдерешь! – внучка показала деду язык, спрыгнула с лестницы и была такова.

Так и не взяв косынки, побежала обратно к бабушке. Та её немного пожурила, но сказала:

– Ничего, не выдерет. Это он так сказал – для проформы.

– Ну и ладно, – Настя развалилась на траве и накрыла голову широким листом лопуха.

Грело солнце, в лесу беспокойно куковала кукушка, перебякивались овцы, тёплый дружочек-ветер щекотал лицо. Впереди несколько недель лета – благодать!

27 декабря. Седьмой класс.

Школьная ёлка проводилась в здании детского сада. Стены украшены праздничными плакатами, с потолка свисают нити серебристого «дождика», прилепленного послюнявленными кусочками ваты. Самое главное зимнее дерево богато убрано игрушками и сверкающей мишурой. А гирлянда – просто прелесть! Её меленькие, похожие на разноцветный бисер огонёчки, то загорались, то потухали. На окнах – искусно вырезанные снежинки. Просто, но нарядно. Еловый запах – это запах праздника, детства и волшебства!