Запах теней - страница 40

– Сколько? – потребовал малыш. – Ну, сколько, мама?

– Сыночек, тебя ведь только положили, а тебе лечиться ещё три недели, – попыталась успокоить ребёнка Настя.

– Это долго-о-о, – капризничал мальчик, – я хочу домой.

– Ну-у, сы-ын! – вмешался в разговор отец, – не реви, ты же мужчина. Тебе лечиться надо, а то умрёшь, – успокаивал он Диму несколько жестковато, по-мужски что ли.

Но мальчик уже не желал утихать – его пугала сама мысль, что он пробудет здесь (именно здесь, в этой палате) ещё целых три недели. Возможно, в свои шесть лет он до конца не понимал, сколько это дней, но уже знал наверняка, что это три раза по два выходных дня, между которыми присутствуют посещения детского сада, и значит – это много, очень много.

– Малыш, – нежно произнесла мама, – пойми, необходимо побыть здесь ещё… вылечиться до конца, а после – мы тебя заберём. Так нужно, понимаешь? Иначе нельзя, ты же нужен нам здоровым и сильным!

Удивительно, всё-таки, как мамина ласка, пусть даже это только слова, могут подействовать на родное чадо. Голос матери волшебным образом творил чудеса, и мальчик перестал хныкать.

– Конечно, и скоро мы тебя заберём, – вставил папа Алексей, – ты же наш.

– Мы ведь любим тебя и никогда не бросим, – вновь улыбнулась мама, – Я люблю тебя, малыш!

К глубокому сожалению, не каждый мальчишка в своей жизни на слова матери «я тебя люблю» отвечает ей тем же. В большинстве случаев дети просто отмалчиваются или выдерживают паузу, словно так и надо, будто так требует от них мужское начало. Что тут скажешь, даже будучи уже взрослыми, в полном рассвете сил, мужчины не всегда говорят своим матерям, что любят их, а некоторые – никогда. Такова мужская природа: сдержанная, скупая на эмоции и немного принципиальная. Редко, очень редко, крайне редко, мальчики подростки юноши и мужчины говорят матерям, как же безумно на самом деле они обожают и любят их. И это правда. Мальчик Дима не исключение из правил. Имея непосредственное отношение к числу сильной половины человечества, он в очередной раз просто привычно отмолчался, правда, его детские глазки с неподдельной преданностью обняли маму и в безмолвии шепнули: «И я люблю тебя, мама».

– Только не упади с подоконника, Дима, – разволновался отец, – а то слетишь махом, и навернёшься головой, как космонавт.

«Космонавт»

По телу пробежала холодная дрожь. Ему, вдруг, привиделись обрывки ночного кошмара. Странно, но в течение всего дня, как ни старался измученный бессонными часами мозг восстановить в памяти события ночи, но так и не смог возобновить картину ужасного сна. Мальчик прекрасно помнил страх (разве такое забудешь), воссоздал и пустую палату в мерцающем свете, выскреб из глубины сознания какие-то непонятные причудливые картинки на потолке. Но вот, что именно он видел, голова так и не смогла воспроизвести. И сейчас Дима услышал слово «космонавт», и что-то детонировало внутри – внезапным фейерверком вспыхнула картина ночных видений. И настолько чёткая, что в одно мгновение он вспомнил всё до мельчайших подробностей, ясно увидел образы маленьких гостей и их забавный малюсенький корабль. Множества мелких оттенков сна, вдруг, воскресли и озарили память.

«на них была плёнка, и у них нет лица»

«они забавные и… они хотели поговорить со мной»

Не хотелось Диме так думать, ужасно не хотелось, но назойливая мысль штопором ввинчивалась в голову. Собирались поговорить. Но почему? Зачем? И в голову не приходило мальчишке, что ночные гости – лишь плод детских фантазий. Намного проще считать, что космонавтики настоящие, неподдельно живые. По-видимому, от необъяснимого травящего страха, обессиленный детский мозг выбрал именно такой способ защиты и воспринял возникшие образы как реальность. Вот только, что реально, а что – нет, трудно определить.