Я сразу не почувствовал, как завибрировал телефон, и я чуть не выпустил его из рук. Я растерялся. Если я сейчас возьму трубку, то мне придется объяснить суть происшедшей ситуации. А я не особо люблю приносить трагические вести. Но на экране телефона было имя Саши.
– Кос, ты куда пропал? – напряженный голос сразу же пошел в наступление.
– Это не Космос, – я ответил не сразу, сомкнув губы, ожидая, что на это ответит Саша.
– А где мой Космос?
– Он в море, на доске. А я загораю на пляже. Ему что-то передать?
– Час назад он мне звонил. Мы договорились о встрече, как раз на пляже, – суровая интонация сменилась обидой.
– Я думаю, что он не забыл, просто…
– Просто он мудак.
Саша положила трубку, а я посмотрел на ее фото всплывшее с номером на экране айфона.
– Получается, Джек не рассказал, что брат исчез, – я потер вспотевшие ладони.
– И что мы сейчас можем предпринять?
– Пока ничего.
Я скрестил руки на груди и задумался.
– Нет, хотя можем. Пока он сидел с нами в комнате допроса, пил воду. Стакан на месте?
Я понадеялся, что Николаус все-таки не занялся посреди белого дня сексом с Верой прямо на столе, выкрашенного в цвет неба. Вера не столкнула стакан в порыве страсти, и он не разбился, и не попал в мусорное ведро.
– Что ты хочешь сделать? – Николаус с недоразумением посмотрел мне в глаза.
Я хочу отправить стакан на экспертизу. У меня есть одно большое подозрение, что… Хотя нет. Или. В общем я скажу после.
– Но мы не имеем права. На это нужно личное согласие или судебное постановление.
– Когда Джек пил воду, нечаянно опустил рукав фланелевой рубашки в стакан. А если на этой рубашке остались слюни брата? Ведь возможно когда братья боролись, кто-то мог укусить. Они оба выросли, но противостоят друг другу также как и в детстве. Этого не изменить.
Николаус снял телефонную трубку на столе и попросил Веру зайти.
– Что случилось? – через минуту в двери появилась фигура Веры. Каблуки царапнули пол и оказались в центре комнаты, а затем перебинтованная нога поджалась, как у цапли.
– Нужно стакан отправить на экспертизу, из которого Джек пил воду.
– А у нас разве есть согласие на это?
– Разумеется, – я повернулся на стуле к Вере, – этот стакан связан с местом преступления, через прикосновение и запах.
– У воды нет запаха, – Вера смотрела с ненавистью на меня, пожирая глазами. Услышав то, с какой интонацией я сказал «через прикосновение», она покраснела. Она догадалась, что я решил нарушить правила, но нарушив их, я намекнул, на то, что она, Вера, тоже нарушает правила, подпуская невротика Николауса к себе в рабочее время. За что приходиться платить подвернутой ногой. Потому что дома ждет муж, который разрешает пользоваться чувственными духами, лишь в его присутствие. Вера летела со мной в одном самолете. Это она пахла ромовой ванилью. Этот пьянящий аромат связывает меня с прошлым и характеризует личность пользующегося не с самой лучшей стороны. Похоже, Веру хотят подчинить два мужчины, но ни у одного это пока не получается.
– Так ты отправишь стакан на экспертизу? – спросил я, после долгой схватки глазами.
Вера тяжело кивнула, и вышла из кабинета.
В восемь часов вечера я лежал в номере отеля Хугарды. Хороших номеров не осталось, и мне пришлось провести время за бутылкой пива в компании муравьев. Но я не расстроился. Так я чувствовал, что не совсем уж одинок. Глядя на трудолюбие и упорство этих мелких насекомых, я подумал, что именно этого мне сейчас не хватает в жизни. Прикончив одну бутылку египетского пива, я открыл вторую, пройдя на балкон. Желтый песок тонул в темном мраке одного из самых жарких континентов. В лунном свете красное море казалось ледяным, хотя считается одним из самых теплых морей в мире. Я отпил из новой бутылки пиво и заметил, как в густой темноте слева, подсвечена фонарями песчаная гора, которая уходит прямо в море.
