Уже тогда он в первый раз встретился с Гамсахурдиа. Потом ему пришлось иметь дело с Шеварднадзе, и Крох сразу, без обиняков, выкинул все карты на стол: если нефтепровод пойдет через Грузию в Турцию, грузины снова смогут позволить себе ездить на машинах каждый день, а не только по большим праздникам, и он готов помочь им в этом…
– И что вы бы хотели получить взамен за такую услугу? – тут же спросил Шеварднадзе, пристально глядя ему в глаза.
– Подряд на строительство всей ветки нефтепровода по грузинской территории, – не отводя взгляда, ответил Крох. – Причем расплачиваться вам придется не деньгами, а нефтью. Скажем, вы положите мне в течение сорока-пятидесяти лет несколько процентов от прибыли. Я ведь в Грузии не чужой человек, договоримся…
– Все это, конечно, очень заманчиво, – проговорил Эдуард Амвросьевич. – И нефть, естественно, нужна нам позарез. Но ты же понимаешь, Давид, что, во-первых, это означает конфронтацию с Россией, а во-вторых… Даже американцы сегодня предпочитают вести нефтепровод не через нас, а через Армению. Как ты собираешься это сделать, Давид?
– Это уже мое дело, батоно Эдуард, – ответил Крох, поняв по голосу Шеварднадзе, что тот согласен вступить в игру.
Полтора года, долгих полтора года Крох завязывал все новые и новые связи в России, Грузии, Турции, Штатах, сумел заинтересовать этим проектом несколько своих компаньонов и, что тоже немаловажно, министерство иностранных дел и министерство энергетики Израиля.
Несколько раз он вместе с гендиректорами этих министерств приезжал в Грузию и в Азербайджан, потом организовывал визиты приближенных Алиева и Шеварднадзе в Израиль, где снова и снова проговаривались детали будущей сделки; встречался с американскими конгрессменами…
Его имя не мелькало в газетных отчетах об этих визитах, и любой журналист, осмелившийся хотя бы раз упомянуть имя Кроха, тут же пополнил бы список его врагов. Но, тем не менее, именно он, Давид Крох, бывший босяк с улицы Табидзе, стоял за всеми этими совершенно ничего не значащими для непосвященного встречами, визитами и "деловыми контактами".
Ему необходим был подряд на строительство нефтепровода, и все шло к тому, что он получит его. Если, конечно, у власти в этих паршивых постсоветских республиках останутся те же люди, что и сейчас.
И, наверное, мало кто в мире молился в эти минуты за здоровье все еще неофициального президента Грузии Эдуарда Амвросьевича Шеварднадзе так же истово, как Давид Крох.
Ему нужно было, чтобы Шеварднадзе выжил, чтобы последние полтора года, стоившие ему сотен тысяч долларов, язвы желудка и хронической усталости от бесконечных поездок из Тель-Авива в Баку и Тбилиси и снова в Тель-Авив, не пропали зря. И, может быть, еще важнее это было для Израиля, хотя если бы он сейчас сказал об этом тому же таксисту с обиженным затылком, тот, наверное, очень удивился такому обстоятельству…
Метров за сто до "Бейт-Текстиля" Крох велел таксисту остановиться и, расплатившись, направился к маленькому ничем не примечательному кафе, за одним из столиков которого его уже ждал Гера.
– Надеюсь, хоть здесь нет этих проклятых жучков, которых они понасажали у меня в квартире, – сказал он, присаживаясь, на грузинском. – Ну, давай, выкладывай сначала, что тебе рассказал Георгий…
