Вытащив листик, я быстро построила график. Итак, в три года в жизни Ильсин появился брат, которого она начала выхаживать. Лийкхан обмолвился, что Иварис «избалованная» и что сестры не общались. Значит, все внимание доставалось найденышу, и он стал ей братом. Затем, в пять лет, он не смог обратиться, и ради него, единственного дорогого существа, Ильсин совершает нечто невозможное. А это явно стоит на грани – отпустить часть себя куда-то туда, не знаю куда. Затем проходит восемь лет, и братику уже шестнадцать, возвращаются волки. Могли ли Умфра и тот неизвестный волк не только подружиться, но еще и завести романтические отношения? Ладно, оставим здесь знак вопрос и сердечко. Так, его шестнадцать лет были семь лет назад. Это получается четыре года до замужества Ильсин и три года до настоящего момента. Когда Умфра вернулась, Ильсин было тяжело ее принять – что это значит?
Этот вопрос я незамедлительно озвучила и получила простой ответ:
– Заболела. И уже мне пришлось ее выхаживать. Из-за этого брак с Линедом был невозможен – печати разрывали едва державшуюся связь с Умфрой, а беременность лишила бы Ильси магии. Как и всех других до нее. Но если прошлым королевам было достаточно подождать пару лет и колдовской потенциал восстанавливался, то моей сестре было бы не дожить. Помнишь, что я говорил про механизм выживания вида? Таких неудачников, которые бы лишились и магии, и волчицы, была целая одна – Ильси. И это сводило ее с ума.
– У меня еще целый ворох вопросов, но самый главный – один. Почему вы молчали? Ладно, печати переползли, ладно – свадьба. Но ведь именно беременность лишает магии, верно? Сказали бы Линеду, и детей можно было завести позже. Укрепили бы связь с волчицей или печати бы сняли.
– Мы не могли, – он виновато улыбнулся, – это смертная казнь.
– Где?
– Ильсин сознательно ослабила связь со своей волчицей и отправила ту в Ничто. Как правило, оттуда возвращается жуткая жуть. И никто бы не поверил в наши выкладки и расчеты. – Лийкхан с нежностью добавил:– Ильси была умнее всех. Она за год до моего пятилетия поняла, что я не обернусь. И начала готовиться. Но если бы об этом узнали – никто б не выслушал оправданий. Таких экспериментаторов принято убивать на месте. Слишком опасны пришедшие из Ничто.
Я добавила на листок еще несколько пометок.
– Итак, я должна пожить в теле Мэврис, пока не восстановится ее магия, а потом вернуться к себе?
– И да, и нет – Ильсин уже не сможет вернуться в свое тело. Я должен помочь тебе окончательно разорвать связь тела и души Ильси, чтобы она возродилась через свою волчицу.
С минуту я обдумывала этот дивный пассаж и спросила:
– Она станет такой, как ты? А как-то проще это все сделать было нельзя?
– Мы перепробовали многое, даже нашли женщину, согласную поучаствовать в ритуале переноса душ. Но ритуал не получился – душа даже не отделилась от тела. Все расчёты делала Ильсин, я служил только источником магии. Что, кстати, тоже тянет за собой смертную казнь. Правда, в этом случае нас бы все же доставили в зал суда.
– Даже королеву доставили бы?
– За колдовские преступления судит Совет Магов, а перед ним равны все. Так Мэврис просчитала, что душу на обмен должна искать Умфра.
Я откинулась на спинку стула и отбросила карандаш.
– И что теперь?
– Ты мне веришь? – вопросом на вопрос ответил он.
