– О чем это ты? – А я не так уж и безнадежен по части вранья.
– Сегодня ты сказал про свое безразличие.
Так вот о чем речь.
– А, ну да… – я превосходил самого себя в образе беспечного франта.
Если можно было взглядом вцепиться в сердце, как руками в лацканы пиджака, Рене не имела бы равных в этом умении.
– Ты важен мне. – В груди кольнуло. – Я говорила тебе об этом. – Она водила пальцем по окружности бокала.
– Я помню и ценю это.
– Так что, думаю, пришло время впустить тебя в одну из комнат моей жизни.
– Ты вовсе не обязана этого делать. Как ты сказала, мы дивно проводим время. Пьем, болтаем, иногда обнимаемся, я пишу твой портрет. Кажется, все на своих местах.
– Не обязана, – она задумалась. – Но я этого хочу. Ты же сам сказал, что не будешь вторгаться в мою жизнь, пока я сама этого не захочу. Так вот я хочу.
Шах и мат. Мышеловка захлопнулась. Вроде бы я должен ликовать, но отчего-то мне стало мерзко от осознания, что я был не искренен. Только я вжился в роль, как она уже успела мне опостылеть.
– Эти слова я и хотел услышать.
Я протянул руку через стол и накрыл ею ладонь Рене, она улыбнулась и поджала губы.
– Надеюсь, ты не слишком злишься, что я так медленно открываю дверь…
– Ничуть. – Конечно, я злился, но выбирать не приходилось.
– Почему бы нам не съездить загород к моему другу Роберту? – предложила она с энтузиазмом, что отражался в ее темных глазах.
– Хм. Неплохая мысль.
– На будущих выходных погода заметно улучшится, и мы даже сможем искупаться в бассейне.
– Решила заработать воспаление легких?
– Да брось ты! – Она вновь стала расслабленной кокеткой, серьезность улетучилась в мгновение ока; я поражался, как же ловко она меняет маски – мне никогда так не научиться. – Не будь снобом.
– Хорошо, не буду. – Я поднял руки, словно сдаюсь.
– Будет весело. И я буду очень рада познакомить тебя с друзьями. Почти все из них настоящие.
– В каком это смысле?
– В том смысле, что они искренне интересуются моей жизнью. Искренне сочувствуют, когда нужно. Искренне пляшут от счастья за меня. Таких людей мало.
– Я в их числе?
– Все еще сомневаешься?
– Ну, с тобой никогда нельзя быть уверенным!
Она звонко рассмеялась, как делала это всегда, если я произносил что-то забавное. Я знал, что этот смех – ее смех, он не был отретуширован как тот, которым она смеялась в кругу людей, презираемых ею.
– Стало быть, ты согласен.
– Стало быть, так.
– Чудно. Закажи мне омаров. Страшно захотелось есть.
Загородная резиденция Роберта Гэка походила на воплощение мечты любого обитателя земного шара. Чтобы описать это пристанище богатеев, даже у меня не хватило бы словарного резерва. Белоснежный особняк с прекрасными скульптурными ансамблями по всему периметру, огромный сад, терраса, бассейн, да еще и примыкающий к основной территории ипподром – не слишком масштабных размеров, но и этого хватало, чтобы устраивать любительские скачки. Как выяснилось, Роберт с трех лет не чувствовал себя нигде так комфортно, как в седле.
Мы приехали в условленное время на машине Рене. Что-что, а водила она крайне дурно, хоть и любила это занятие. В воздухе уже распускались бутоны тепла и расцветала сладость набухающих почек. Я не понимал, зачем уезжать загород ранней весной, но после первого же взгляда на «загородный домик», выпирающий из-за деревьев и холмов, я все осознал. Резиденция была и правда внушительной, и, как я позже узнал, Роберт приезжал сюда не только в теплое время года. Говоря о нем, мне почудилось, что он сразу же меня невзлюбил. Вероятнее всего, из-за Рене. Я знал, что они были близкими друзьями – но насколько, мне было неизвестно. Еще одна загадка, которую предстоит разгадать.
