– Это ярко выраженная женофобия. Но чтобы ты не превратился еще и в женоненавистника мне придется согласиться стать твоей женой.
Адам улыбнулся, встал с колен, и нежно обняв Монику, прошептал ей на ухо:
– А ты, моя дорогая, больше заботишься о благе общества или о себе?
– Не буду отрицать, что мое счастье и благополучие заботят меня гораздо, гораздо больше чем все остальное. Мало того, меня откровенно радует то, что я забираю у других девушек возможность стать твоей женой.
Они договорились, что вечером он приедет к ним, чтобы договориться о дне бракосочетания.
Моника, обычно, заканчивала свою смену в половине четвертого и, иногда, она по пути домой забирала с работы Тихона Алексеевича, который так и не научился водить машину. Она сидела на скамейке в саду лечебницы и наблюдала, как ее отец беседует с одним из пациентов. В это время к ее скамейке подходил Джакобо, которому разрешались прогулки по саду в сопровождении санитара. Санитар задержался перекинуться парой слов с медсестрой, и поэтому шел позади Джакобо, который не мог оторвать взгляда от розовощекой, пышущей здоровьем молодой блондинки, сидящей на скамейке. Как только он поравнялся с ней, он подскочил к ней и вонзил свои острые клыки в ее нежную шею. Подоспевший санитар с трудом оторвал его от его жертвы. Тихон Алексеевич с выражением мучительного страха на лице подбежал к Монике, которая была не в состоянии произнести ни слова, и только прижимала своей ладонью кровь, хлеставшую из ее шеи. Тихон Алексеевич приказал санитарам отнести Монику внутрь, там ему удалось остановить кровотечение и сделать перевязку. Побледневшая Моника спросила отца:
– Долго будет держаться шрам на шее. Мне Адам сделал предложение. Не хотелось бы на свадьбе, появиться со следами укусов на шее. Гости могут не правильно понять.
– Не хочу тебя обманывать, Моника. После этого укуса, ты, возможно, никогда не оправишься.
– Папа ты о чем? Что это значит?
– Извини, я должен срочно позвонить твоему жениху.
Когда Адам услышал о том, что случилось с Моникой, он тут же связался со своим отцом, и они вместе приехали в лечебницу Тихона Алексеевича. Бледная, как полотно Моника сидела на кресле с перевязанной шеей и с грустью смотрела на окружающих. Адам подошел и опустился рядом с ее креслом на колени, из глаз Моники при взгляде на него, полились слезы. Тихон Алексеевич спросил Сандро Конте:
– Вы можете ей помочь, я знаю от Бутадеуса, что вы уже проводили ритуал избавления от кровопийства.
– Да, это так, но потребуется время для подготовки к нему. Не знаю, важно ли это, но на том ритуале присутствовали трое желающих освободиться от проклятия кровопийства, и, может быть, потребуется найти еще кого-то с такой же проблемой. Кроме того, одной из участниц была Ариадна – полубогиня, которая во многом способствовала успешности проводимых операций. Необходимо будет связаться с ней и это тоже займет время. Так что предлагаю, временно, ввести Монику в состояние магической комы. Эта кома, в отличие от клинической смерти, может длиться так долго как потребуется, не нанося вреда здоровью Моники.
– Спасибо, что мы должны для этого сделать?
– Во-первых, мы отвезем вашу дочь в мой дом и проведем соответствующий ритуал. Во-вторых, Монику придется поместить в специально оборудованный саркофаг. В-третьих, вы, ваша жена и ее брат сможете посещать Монику в любое время. В-четвертых, никто из ваших или знакомых Моники не должен ничего об этом знать. Поэтому нужно будет объяснить ее отсутствие тем, что она отправилась к дальним родственникам, например, в Россию.
