– По прибытии в Алапаевск вы можете обжаловать это решение во ВЦИКе и Совнаркоме! Вам также будет предоставлена возможность обратиться с письмом лично к товарищам Ленину и Свердлову. Но сейчас надо ехать, в противном случае мы будем вынуждены применить силу.
– Впереди столько замыслов и планов! А ведь я могу послужить новой России! – размышлял вслух Михаил Александрович, закуривая дорогую турецкую папиросу.
Его секретарь со странной для русского слуха фамилией Джонсон начал собирать дорогой чемодан.
– Все замыслы выполните! Мы для вас в Алапаевске хорошую квартирку приготовили. Там даже рояль есть! А ты, любезный, – обратился к секретарю Жихарев. – Собирай все самое необходимое! Остальное мы вам позже со спецкурьером пришлем.
Вася Фомин тем временем быстро осмотрел письменный стол, секретер, бюро. Там были только стихи и ноты.
– А родные вам не пишут? – вроде бы, из пустого любопытства спросил он великого князя.
– Они считают меня «красным».
Наконец, чемодан был собран, стихи и ноты уложены в голубую кожаную папку. Внезапно великий князь почуял недоброе.
– Я болен! – заявил он. – Ехать сейчас не могу!
– А ну, пошли! – схватил его за шиворот Жихарев и пинком вышвырнул из комнаты.
Также поступил Вася Фомин с секретарем. Третий сотрудник чека подхватил чемодан и папку. Уже на улице упиравшемуся Михаилу Александровичу Пашка дал по зубам и вбил в авто. Туда же втащили упиравшегося Джонсона.
– Не поминай лихом! Только и успел крикнуть великий князь старику-швейцару у входа.
На рассвете добрались до болота.
– Выходите! Надо оправиться! – ответил Жихарев на недоуменный взгляд Михаила Александровича, а когда все вышли из машины, объявил. – Гражданин Романов Михаил Александрович! Именем Республики сейчас вы будете расстреляны!
– Какое злодейство! Какая низость! – вырвалось у великого князя.
– Меня убейте, а не его! – попытался Джонсон прикрыть собой Михаила Александровича.
Вася Фомин отшвырнул его. Выстрелил в затылок из нагана. Пашка выстрелил в голову Михаила Александровича. Тот зашатался сделал шаг к убийце. Вторая пуля оборвала его жизнь. В считаные минуты трясина поглотила тела великого князя и его секретаря. Следом полетел чемодан с вещами. Жихарев разрешил подручным забрать только папиросы. Золотой портсигар и пригоршню червонцев он опустил в свои карманы, пообещав составить акт с перечнем изъятого у Михаила Александровича. Полетела в болото и папка со стихами – они были не нужны новой власти.
Вернувшись в Пермь Пашка дал шифрованную телеграмму о выполнении задания. В пришедшем ответе говорилось: «Срочно выезжайте в Алапаевск. По имеющимся сведениям, в семьях великих князей сосредоточены огромные запасы драгоценностей и золотых рублей. Они должны быть доставлены в Москву. Ни один брильянт, ни одна золотая монета не должны попасть в руки контрреволюционеров. За сохранность несете личную ответственность, вплоть до революционного трибунала».
Между тем, в Перми уже начались аресты офицеров, а следом – эсеров и анархистов. В подвале чека Вася Фомин расстрелял старика-швейцара из «Императорских нумеров». Уничтожив мандат на ликвидацию, Жихарев вместе с Васей выехал в Алапаевск. Перед отъездом они в деталях рассказали о расстреле великого князя и секретаря пермским чекистам. После выстроилась целая очередь за наградами тех, кто якобы приводил в исполнение приговор. Кое-кого даже наградили ценными подарками – золотыми часами. Правда, все это случилось уже после Гражданской войны, когда не стало свидетелей злодеяния.
