Также имелась возможность оседлать самого «воду», подбежав к нему сзади и повиснув на шее. Если зазевавшегося «воду» седлали, то он обязан был возить оседлавшего его человека вокруг «слона» минуту или две и в это время не имел права никого салить. Пока неудачливый «вода» возил удачливого «наездника» на себе, на бесхозного «слона», то есть на спины составлявших его бедолаг, бесконтрольно прыгали все участники процесса.
«Слон» приобрёл неслыханную популярность среди шального молодняка в возрасте от десяти до шестнадцати лет. В него играли не одну зиму подряд. Как ни странно, в эту игру вливались даже девчонки.
Позже появился другой вариант «Слона», который для отличия назвали «Слоником». В него играли так: делились на две примерно равные по количеству человек команды. Методом «цу-е-фа» решалось, какая команда будет везти, а какая ехать.
Те, что везли, сгибались пополам, обхватывали руками впереди стоящего человека и подставляли спины под прыжки. То есть, они, как вагоны поезда, были сцеплены друг с другом и смешным образом согнуты. Вторая команда запрыгивала им на спины, и каждый старался сесть так, чтобы вызвать максимальный дискомфорт у везущих.
Задачей тех, кто вёз (то есть «слоника»), было довезти тяжёлую ношу до начерченной на снегу линии. Расстояние до линии было примерно полтора-два метра. Задачей тех, кто сидел верхом на «слонике», было помешать ему добраться до линии. Поэтому наездники разрабатывали свою тактику – садились вдвоём на одного или старались сесть прямо на голову, чтобы звено «слоника» прогнулось и рухнуло. Если это происходило, то «слоник» возвращался на старт, и всё начиналось заново. Если же «слоник» довозил ношу до финиша, то команды менялись ролями.
В те годы, если ты выходил на улицу, она поглощала тебя целиком. Ты гулял до победного и отдавался этому делу на все сто. Заход домой был чреват тем, что тебя «загонят» и остаток вечера ты проведёшь без друзей и приключений. А без этих двух составляющих твоя пока ещё относительно беззаботная жизнь теряла смысл.
Итак, никаких полумер – ты или дома, или на улице. Никаких тебе ТЦ, кафешек и прочей роскоши. Только скромные пейзажи окраины: гаражи, дворы, дома, тёмный парк, шоссе и бетонные стены завода с колючей проволокой. Единственное место, в котором можно было перекантоваться и согреться, – это подъезды.
Без телефонов, наушников и интернета, без чатов, видосов и мемов, в темноте, холоде и изоляции шальная юность конца девяностых – начала нулевых всегда имела неиссякаемый арсенал зимних забав.
Зрелища всегда объединяли людей. Чем больше их масштаб, тем больше зрителей они собирали. Дворовый футбол являлся самым что ни на есть зрелищем локального масштаба. Особенно если местные бились с «коллегами» из других районов.
Вместо стадиона – самодельное футбольное поле в парке; вместо искусственного газона – серая пыль под ногами; вместо формы – футболки и спортштаны; вместо трибун – несколько самодельных деревянных лавочек, а вместо болельщиков – сидящие на этих самых лавочках (а иногда и прямо на траве) местные жители разного возраста.
Потрёпанный мяч залетает в порванную изношенную сетку ворот, вылетает с другой стороны и неспешно укатывается в кусты. Нетрезвые крики зрителей несутся со всех сторон. Вратарь, пропустивший мяч, начинает истошно оспаривать печальный для него факт, размахивая руками и сотрясая воздух возмущёнными криками. Около него собирается «консилиум» из участников поединка и в похожей манере начинает отстаивать свою позицию.
