Записки из Торфянска - страница 2

«Да и мать мозг вынесет. Достала уже. “Когда внуки, когда внуки?”. Помрут от скуки! Вот ей внуки».

Медленно открылась дверь, истошно и противно скрипя, будто всем своим скрипом крича о том, что здесь лучше вообще не показываться. Снимать жилье получше аспирантка пока не могла, да и менять коммуналку на комнатушку у поехавшей умом старухи особо не хотелось. Старухи вообще часто предлагают пожить за скромную плату, пытаясь отыграться на безвинных студентах. Маргарите рассказывали, как однажды одна полоумная в приступе бешенства начала рубить дверь топором давно почившего деда, чтобы разбудить уставшую после смены девушку и затребовать с нее плату за несколько месяцев вперед. Кончилось все тем, что дедовский топор так напугал несчастную, что она собрала вещи и в ту же ночь покинула старуху. Объявление об аренде комнатушки с туркменским ковром и шкафом-стенкой из ГДР до сих пор можно отыскать на просторах Интернета.

Как мышь, Маргарита проникала в местоназываемое домом, стараясь не потревожить гадов, попрятавшихся в своих норах. К ее большому удивлению, коммуналка продолжала не спать. Не успев войти, Маргарита сполна ощутила запах вонючей мужской обуви. Курсант-сосед вновь привел какую-то девку, судя по всему, школьницу, как это обычно и бывает. Зловонный запах вырывался из его берцев, подобно джину из лампы Алладина.

Брезгливая Маргарита, тем не менее, пересилила себя и, нарушив правило, бросила эти ботинки подальше (к чертовой матери!). Вроде бы никто не услышал. Но в эту же минуту с общей кухни выбежала покрасневшая Марина Павловна, гонявшая, как вшивого по бане, мужа Петровича. По правде говоря, он и правда был вшивым.

– Падла, опять подглядывал за Катькой! Ух я тебя огрею, так огрею, что в дурку сляжешь, – фурия носилась за Петровичем, облачившимся в трико и белую майку. В руках у нее была скалка.

– Маришка, не удивляй других, поди разбудишь солдатика, Ваньку нашего. Угомонись, милая, – жалился Петрович, забившийся в угол прихожей, где снимала пальто аспирантка.

– Видела я, как ты млел перед ней. Понравились ее бидоны? Скотина! – она замахнулась

на него скалкой, и в этот момент Маргарита поспешила открыть свою дверь и юркнуть в темную, крохотную комнатку.

Она заперлась и перевела дух. Попыталась включить свет, но лишь поняла, что лампочка перегорела. Медленно опустившись на пол, девушка обхватила колени и уперлась спиной в дверь. Маринка уже облила кипятком трико мужа, чтобы проучить негодяя, полюбившего смотреть на то, как моется литератор Катерина Солнечная. Эта женщина состояла в каком-то известном лишь ей литературном объединении, где привычно собирались немного отбившиеся от жизни и плохо дружащие с умом люди. На страничке в социальной сети Маргарита долгими вечерами смеялась над фотоотчетами

из старой, медленно рушащейся библиотеки, пельменных и чебуречных, где читались стихи Маяковского и Бродского на новый лад. Сама аспирантка ничего такого не писала и не смыслила, но презирала «писунов», как она их называла, пытавшихся пародировать творческую манеру мэтров. Иногда Катька начинала в порыве вдохновения громко читать то, что родилось в ее голове, на всю коммуналку,

благо тонкие стенки в хрущевках позволяли услышать ее оды.

Маргарита тяжело вздохнула.

Петрович затянулся «Явой» на кухне через полчаса. Маринка, успокоившись, захрапела на одной кровати с сыном Ваней. Сегодня они допоздна мучились с окружающим миром и математикой. Опять нужно было посчитать, через сколько встретится «дебил-велосипедист» и грузовая машина. Маринка плевалась, материлась, давала подзатыльники, когда сын огрызался. Стоял страшный рев, но, повторив параграф по Солнечной системе, уставшие, легли спать. Курсант продолжал скрипеть на кровати с какой-то десятиклассницей, а Катька как раз пошла в ванну. Маргарита слышала, как она поет в душе, как выдавливает шампунь на мочалку и натирает себя, наслаждается пеной. Запах табака Петровича разносился по всей коммуналке, отчего некурящей аспирантке вновь стало не по себе. К горлу подступил рвотный комок, и через минуту ее тошнило в грязный и полуразбитый унитаз,