– Уйду я от вас. Сама уволюсь. Заявление напишу сегодня же! – жалобно пробасил Барин, грузно падая в многострадальное кресло. – Я-то не пропаду. Найду себе достойную работу. Меня всюду зовут. Или открою свое кафе.
Никто из нас, однако, на это не купился. Да мы и не верили в такое счастье. А Барин между тем продолжил, протирая очки подолом жакета:
– А вот вы с другим начальником меня еще вспомните! Взвоете тут, когда ваши задницы прикрывать никто не будет перед директорами. Я ведь все для вас делаю: дерьмо за вами убираю, отчитываюсь, получаю за вас, а вы это не цените.
Он беспомощно захлопал вытаращенными глазами, вдруг оказавшимися на мокром месте. Затем смахнул слезу, мизинцем подцепил козявку в углу глаза, изучил ее на предмет протечки туши, и гулко вздохнул. Не знаю, как у других, но в моей душе в этот момент ужас уступил место жалости. Барин вынул скомканный носовой платок, в который можно было бы запросто запеленать младенца и гулко высморкался. Народ безмолвствовал в оцепенении. Однако Викарио была начеку и не спасовала. Она широко распахнула глаза, привстала и обдала Барина крутой смесью восторга и уважения:
– Селена Бармалеевна! – картинно выкрикнула она, приложив костлявую длань к плоской груди. – Вы ТАКАЯ замечательная женщина! Я восторгаюсь Вами! Какая вы мужественная! Как вы все это выдерживаете?! Я не понимаю! Откуда вы берете силы?! Вам нельзя уходить! Ведь вся работа здесь держится только на вас! Весь отдел, вся компания на вас держится!!!
Барин навострил уши и расправил плечи, но тут прозвучал гонг на обед.
«…и Оскар за лучшую женскую роль уходит к Викарио!» – единодушно восклицали мы на пути в столовую через несколько минут. Пеногаситель из нее был отменный.
Конечно, Викарио был не одинок в своем стуке. Увольнявшиеся жертвы геноцида и не прошедшие испытательный срок бойцы рассказывали руководству напоследок страшилки о нравах царящих в отделе. В то же время Барин умело продолжал лизать задницу руководству и списывать все косяки на подчиненных-даунов, поручая нам зачастую взаимоисключающие или расплывчато сформулированные задания. У Боссов потихоньку начинала пухнуть голова от слишком противоречивой информации. При этом они требовали, чтобы у каждого начальника была замена, а по словам Барина достойных у него в вотчине нет. Турбо-Мэн в счет не шел, т.к. имел стойкую алкогольную зависимость и давал волю языку, особенно под влиянием первого фактора. Он запросто сеял крамолу даже средь бела дня в курилке, критикуя политику руководства конторы. То есть был настоящим диссидентом, а таких не берут в космонавты. Отдел Персонала не покладая рук поставлял в отдел свежее пушечное мясо, но кандидаты хронически не выдерживал испытательного срока. Барин сливал их пачками от греха подальше, не желая менять сложившуюся расстановку сил. А может был слишком придирчив. Он весь был соткан из противоречий.
Правда, зачастую в отдел поступали действительно отмороженные соискатели. К примеру, очередной перец, похожий на Ленина в детстве, каждое утро первым делом ломился в кабинет АСУшников и пропадал там часа на полтора. Нет, он не был фанатом нано- и прочих IT-технологий. Он выходил в сеть.
В то время Боссы не допускали подключения к интернету компьютеров рядового планктона, справедливо опасаясь обвала производительности труда. Посему из всех прелестей мировой паутины мы могли наслаждаться лишь электронной почтой и мессенджерами. Но раз уж мы не Северная Корея или Куба, то щель в большой мир все же имелась. Поэтому любой мелкий гоблин, испытавший внезапную нужду выйти в сеть, мог воспользоваться специальным компьютером, установленным в отделе АСУ.
