Э…
Элька.
Много лет назад в Москве я снимала комнату. Там и познакомилась с Элькой, моей соседкой, девушкой без возраста с изящным курносым носиком, почти незаметным шрамом на переносице, пухлыми губами и копной вьющихся каштановых волос. Её хотелось обнимать и смотреть в глаза. Если потрогать меня – я жёсткая: кости и мышцы. Трогаешь её – рука утопает в теле.
Она училась на факультете журналистики. За год до этого умер её муж. Тяжёлая болезнь, самоубийство. От переживаний она слетела с катушек. Пыталась забыться в вине и сексе. А потом, выйдя из пике, пошла по стопам мужа. Начала писать и решила стать журналистом. Помню её пронзительные рассказы, написанные на печатной машинке. Компьютеры тогда были редкостью.
Спустя несколько лет жизнь снова свела нас. Я разругалась с мужем, и он предложил расстаться. Я не знала, что беременна. Мне некуда было податься, а Элька предложила пожить в её съёмной квартире. Мы так бурно отмечали моё возвращение, что на работу я приходила ещё не отошедшая от вечерних посиделок. Ребёнка я, конечно, потеряла. Тяжёлые сумки при переезде, переживания и алкоголь – не лучшие помощники.
Элька видела то, чего обычные люди не замечают. С нами была ещё одна подруга. Если поставить нас рядом, Элька – светлая, как полуденное солнце. Та – как безлунная ночь. Я была посередине.
Элька любила по-настоящему. Абсолютно всех. Люди к ней тянулись. Кто пожрать энергии, кто посидеть рядом и погреться в её улыбке. Одевалась она невообразимо. Я себе такого не позволяла. Самое безумное, что было доступно мне – рваные джинсы. Тогда ещё драные изрезанные джинсы были редкостью. Их не носили на улицах, зато я заглядывалась на них в модных журналах. Коротая очередной вечер за бокалом вина, вооружилась маникюрными ножничками, сделала надрезы на поднадоевших джинсах какой-то дорогущей марки, размахрила края. Дыры изнутри замаскировала стразами. Получилось не хуже, чем в журналах. Я и в банк на работу так ходила по пятницам. Конечно, не принято, но это такая мелочь по сравнению с комбинезоном с американской проймой или мини, которые носила чуть раньше.
Элька была безумней меня раз в сто. Надевала красные колготки, закалывала непослушные волосы десятком заколок, носила расшитые батники, разноцветные туфли, прозрачные сумки, в которых было видно всё – блокнот, пяток помад, косынку, книгу и ещё кучу мелочей. И всё это одновременно. Каждый раз я с нетерпением ждала, как она оденется сегодня, восхищалась и втайне завидовала.
Мы частенько сидели рядышком и болтали часами. Вечером на балконе, куря доминиканские сигары или на крохотной кухне за чашкой растворимого кофе. В сумерках она уходила гулять, как кошка, а наутро рассказывала, как коротала ночь в тёмном дворе рядом с пекарней. И приносила на волосах кружащий голову аромат ванили, как от булочек в детстве.
Мы занялись сексом по чистой случайности. К ней в гости заглянул её любовник с приятелем.
Откуда уверенность в том, что если женщина одинока, она будет рада любому члену, не важно, какой человек к нему прилагается? Не моё. Поэтому и решила, что лучше изобразить страсть к Эльке, чем в который раз твердить возбуждённому мужчине, почему не хочу трахаться с ним.
Не люблю, когда вмешиваются в мои планы. Я всегда занималась сексом, когда было нужно мне – выгодно или чувства сносят крышу. А чаще – то и другое. Я же прагматична. Не верю в любовь, если не вижу, что меня не ценят. Люблю подарки и, когда ухаживают за мной. Если этого нет, сомневаюсь, так ли я нужна. Или со мной встречаются лишь потому, что отказали другие.
