Утром у меня не болела только голова. Я чувствовал каждую мышцу моего тела, время от времени узнавая, что они есть даже там, где я и не подозревал об их существовании. Еле передвигая ноги, с трудом сполз в столовую, по которой уже кружился Аслан в фартуке и с кухонным полотенцем на плече. Ирина, которая несколько лет назад усовершенствовала свой талант приготовления пищи на каких-то курсах и потом еле отбилась от предложения работать шеф-поваром, с интересом наблюдала за творчеством моего инструктора. Если бы я не знал, что улыбка – нормальное состояние его лица, подумал бы, что он ржёт надо мной и некоторой закрепощенностью моих движений, хотя исключить этого я тоже не мог.
Завтрак, состоявший из пары яиц и нескольких ложек гречки, залитой каким-то соусом, вызвал мысль о том, что здоровый образ жизни не так уж и отвратителен. Пока я, стараясь поменьше шевелиться, соскребал ложкой остатки каши, в столовую вошла Матильда.
– У Вас очень милый охранник. Он так долго сверял моё лицо с фотографией…
– Охранник.
– Ну да. Тот, в будке.
– В будке. Ясно, – я дёрнулся было выбежать во двор, посмотреть на эту будку, но вчерашние фантазии Аслана как-то меня подзадержали. Поразмыслив, я решил, что не царское это дело пересчитывать будки на участке и, раз уж она там есть, значит, так надо.
Матильда без понимания отнеслась к моей крепатуре.
– Вы – первое лицо державы, надёжа и, мать её, опора. Отец нации. По Вам не должно быть видно, что Вам нездоровится. У подданных это может вызвать озабоченность, а у врагов – позывы к государственному перевороту. Сейчас я для Вас – олицетворение нации, извольте прочитать мне с экрана про лошадку, везущую хворосту воз, так, чтобы я, очарованная, пала к Вашим ногам.
– Я даже отвернусь, – хихикнула из угла Ирина.
Матильда внимательно на неё посмотрела, улыбнулась и спросила, не расстроена ли она тем, что случилось с моей причёской. Ирина улыбнулась в ответ и пообещала не выдирать волосы Матильде, потому что, оказывается, сама подумывала обрить меня наголо. Не удивляться. По крайней мере, не показывать вида.
После двух часов, проведённых с Матильдой, я вернулся в столовую, где Ирина как раз пододвигала к Егорычу блюдце с печеньками. А Аслан прямо от рабочего стола кинул в меня яблоком. Яблоко я, конечно, поймал, что вызвало «Уах!» Аслана и затрещину ему от Глинского. В общем, нормальная, деловая атмосфера.
Пока я жевал, Егорыч вводил меня в курс дела:
– Во-первых, у нас теперь есть охранник, он же – вратарь, чтобы ни Вам, ни мне не нужно было бегать открывать калитку. Охранников трое, они вооружены травматами и постоянно находятся на территории, условия караульного помещения это позволяют. Они будут раз в неделю сменяться на другую тройку, так что, если вдруг увидите незнакомое лицо, не удивляйтесь, хотя все они должны быть представлены обитателям Поместья, так что лучше удивляйтесь. Во-вторых, изменилась транспортная концепция. У Вашего автомобиля больше не стучит подвеска, послезавтра будет полностью перебран движок и тонированы стёкла. В ближайшие несколько месяцев он будет ездить по городу под управлением одного моего лысого знакомого. Аслан! Подойди поближе, пожалуйста. По условиям контракта, ты находишься с Максимом Евгеньевичем круглосуточно, чтобы следить за его физическим состоянием и соблюдением диеты. Так?
– Так.
– Принято решение увеличить твою нагрузку. Несколько расширить круг обязанностей. Как ты относишься к корейским внедорожникам?
