В посёлке всё и всегда на виду. Если когда и прижимало сильно, то пробовал разрядиться, что называется «вручную». Но не то, физически вроде и легчало, а морально – хотелось чувствовать, что от тебя в восторге и то создание, которое ублажил по полной программе. Молодые годы требовали частой сексуальной разрядки.
В общем, сексуальный голод основательно притупил мою осторожность и однажды, после её томных взглядов и восхищённых возгласов, я взял за руку эту зрелую Аннушку и просто повёл её за собой в каморку, где хранились инструменты.
– Серёженька, куда это ты меня так настойчиво ведешь? – жеманилась моя пассия.
– Анечка, туда, где нам никто не помешает, в конце- концов, сопоставить наши музыкальные пристрастия!
В каморке слегка пахло старой рухлядью, но за стоящим у стены стареньким роялем, было достаточно места и в большой картонной коробке кучей были свалены какие-то концертные костюмы. Признаться, мне хотелось просто посадить её на крышку рояля, но вспомнилось крылатое выражение поручика Ржевского:
– «Трахал вчера даму на рояле, до чего же скользкий инструмент!»
Спрятав усмешку от комедийности происходящего, я просто вывалил на пол из коробки костюмы, простенько произнес:
– Вот здесь нам никто не помешает.
– Ой, всё как-то странно, – она теребила верхнюю пуговицу на кофточке.
Я бесцеремонно расстегнул эту самую пуговицу и стал целовать ей ложбинку между грудей.
Она с придыханием притянула меня к себе и стала торопливо терзать мой брючный ремень, пытаясь расстегнуть его и забраться рукой в брюки. Я чуть отстранился и стал ладонями гладить её упругую попочку. Злополучный ремень, наконец, поддался стараниям моей дамы, и она, запустив руку, стала гладить мгновенно налившийся соком желания член. Не став особенно церемонится, я приподнял чашечки бюстгальтера вверх, припал губами к пуговицам груди. Она, не выпуская желанную штучку в моих брюках, слегка отклонилась, позволяя мне ласкать её. Опускаясь ниже я, нащупал ногами какой-то стульчик и, опустившись на него, запустил обе ладони ей под платье. Тело Анны, хотя и немного расплылось от возраста, но было достаточно упругим и вызывало во мне сильное желание. Отстранившись от неё, спокойно снял брюки, наблюдая, как она стягивает через голову платье и, перевернув бюстгальтер так, чтобы удобно было, расстегивает петли. Помогая ей, снял с неё трусики, развернул и посадил на стульчик, еще хранивший тепло моих ягодиц. Не нагибаясь, вынул одну ногу из своих полосатых трусов и придвинул свой аппарат к её лицу. Она взяла его в руки и стала гладить в ладонях.
– Ну, – нетерпеливо поторопил я её.
– Что ну, Серёженька? – шёпотом переспросила она у меня.
– Поласкай его ртом, ты, что не знаешь, как это делать? – бесцеремонно подтолкнул я её к минету.
– Ой, я никогда не делала такого, – она даже замерла от моего предложения.
В ресторанных утехах изголодавшиеся бабёнки, дорвавшись до лакомого предмета, часто, и с большим знанием дела, отсасывали мой «болт».
– «Чёрт, еще обидится и уйдёт, тоже мне, сельская простушка» – подумал я.
Но она робкими прикосновениями языка стала пробовать головку члена «на вкус».
– Я видела в фильмах про это, видела такие действия, но думала, что это только для кино, и мужчины не всегда хотят такой ласки от женщин – стала оправдываться она.
– Ты что! Это жутко приятно для мужиков, а как ты удовлетворишь мужчину, если по какой- либо причине тебе нельзя заняться с ним сексом? – задал ей вопрос.
