– Можно перевести дух.
– Что это за место?
– Я удивлена, что ты здесь впервые. Это заведение – пристанище всех проигравшихся картежников, заядлых пьяниц и неудачливых воров. Иногда – место сводничества.
– То есть, бордель? – не унималась Анна.
– Нет, просто здесь много потенциальных клиентов.
– Но почему мы здесь?
– Если нам лишь показалось, что на улице кто-то был, нам повезло, они не знают, где мы, и здесь искать будут в последнюю очередь.
– Постойте, а почему ищут вас? – вдруг спросила Анна.
– Я поссорилась с твоими друзьями. Не так давно.
Анну прошиб холодный пот. Кажется, человек, у которого она хотела просить помощи, сам нуждался в помощи, при чем, еще более, чем она сама.
– С этим я разберусь самостоятельно, – попыталась успокоить девушку мадам Лафоркад. – У тебя было ко мне дело?
– Сейчас это неважно, – прошипела взволнованная Анна.
– Успокойся, я…
Стук в дверь прервал их беседу. Заглянул официант и спросил, что им подать.
– Кофе.
– Изволите коньяку?
– Неси.
– Бутылку, – добавила Анна.
Через пару минут официант вернулся с серебряным подносом. Когда дверь за ним захлопнулась, мадам Лафоркад села напротив Анны и посмотрела ей в глаза.
– Если ты так переживаешь, давай заключим сделку: я помогу тебе, ты – мне. Уверена, ты сможешь найти контакт со старыми знакомыми.
Девушка лишь растерянно кивнула и опрокинула рюмку коньяка залпом.
– Анна, соберись. Сейчас не время… Подожди, – неожиданно переменила тон мадам Лафоркад, – ты боишься!
После недолгой паузы Анна подняла на нее глаза и мертвенно-бледными губами прошептала:
– Беркут.
Ее компаньонка так и застыла. Одного этого слова, этого имени было достаточно, чтобы ввергнуть человека ее круга в ужас. Однако, будучи опытной в таких делах женщиной, она довольно быстро смогла совладать с собой.
– Что ему от тебя нужно?
– Вы помните Бернштайна?
– Конечно! Никогда ему не везло, я еще удивлялась, почему он ходит всегда такой потерянный, разумеется, пока не узнала, что он принимает морфий. Но я его уже давно не видела, полагаю…
– Он умер год назад, – перебила Анна, – и оставил незаконченные дела с Беркутом. Меня, как единственную, знавшую его хоть сколько-нибудь, просят за него.
– Это несправедливо! – вскрикнула мадам Лафоркад.
– Неважно. Если пришли ко мне, делать уже нечего. Рассуждать и подавно.
– Ты уже была у него?
– Еще нет.
– Значит, ты не знаешь, что ему нужно?
– Надеюсь, деньги.
– Что ты намерена делать?
– В этом и заключалась моя просьба. Допустите меня к столам, как только разберусь с этим, я исчезну, вы меня больше не увидите, клянусь, – с жаром проговорила Анна в страхе получить отказ.
– Хорошо. Ты не будешь играть честно, но, прошу тебя, делай это, не привлекая внимания. Тебя все знают, а репутацию моего салона второй раз я уже не поправлю.
– Даю слово, – Анна немного успокоилась.
– Тогда идем. Сегодня «Норд» открыт, там будет много народу. Возьмем извозчика, так безопаснее.
– Нет, – отрезала Анна.
– Как это нет? А куда ты пойдешь?
– На Спасский переулок.
Анна как можно глубже надвинула на лицо капюшон своего плаща. Она знала, что пребывает в полной безопасности: за ней следят и уж точно не позволят случиться чему-нибудь скверному. С трудом переставляя ноги по засыпанным снегом тротуарам, она не без ужаса представляла предстоящую встречу, что не обещала ничего приятного.
Фонари уже зажгли, их тусклый свет едва ли помогал разбирать дорогу, чего нельзя было сказать о луне, яркий лик которой разливал приятное, даже успокаивающее, серое свечение по петербургским бульварам. Город словно застыл: на улице не было ни единой живой души, лишь где-то вдалеке можно было различить тихий свист зимнего ветра, что гулял по узким переулкам.
