Херсон был общепризнанным Городом невест. При Союзе «красоту» сюда завозили отовсюду. Текстильному комбинату нужны были женские руки. Из сельской забитухи девчонки, выросшие на картошке, сале и хлебе с молоком с большим удовольствием перебирались в городские общаги, чтобы стать ткачихами, прядильщицами, красильщицами. Хотя, чего лукавить, самым главным для них, было выйти замуж за городского, и для воплощения мечты все способы были хороши.
Сейчас, спустя много лет, по городу плавно перемещаются внучки тех первых переселенок. Приодетые и подкрашенные, приправленные ароматом, кем-то и за что-то подаренных дорогих французских духов, они поступью цариц, но в гораздо более откровенных нарядах, не скрывая всех своих достоинств, вступают в борьбу за место под солнцем.
И вот её пригласили в ресторан. Она готовится к этому действу особо. Приняв ванную, дива облачается в доспехи, дорогое бельё, доставшееся, как трофей от прошлых встреч. Ей кажется, что в этот раз она уж точно не промахнётся, и её отношения с мужчинами перестанут быть одноразовыми. Она недоумевает, почему так получается, что со второго, а иногда и с первого раза к ней теряют интерес. Ведь всё при ней. Есть чем брать быка за рога. Только ей невдомёк, что бык не бык, а гораздо более утончённая натура, чем ей показалось изначально. Он пытается разглядеть в ней, то чего нет в других. Он бы и сам рад поставить точку в, до неприличия, большом количестве своих интрижек, но красота при отсутствии глубокого содержания уже давно не заводит его и в окончании каждой, им написанной, главы одни многоточия…
И вот к подъезду подъехало такси. И тут выходит она. Из обветшалой хрущёвки, которую в любой цивилизованной стране не то чтобы уже давно снесли, её, вряд ли бы даже построили. Из этого чуда архитектуры выходит брюнетка с длинными волосами, умеренный макияж больше подчёркивает, чем украшает, ведь нет смысла украшать и без того красивое. На ней синие платье выше колен, которое без какой-либо интриги повествует о том, как хороша хозяйка. И без того длинные ноги удлиняют высокие каблуки. Под её одеждой прослеживаются очертания сексуального белья и это неспроста. Обветшавшие мужчины, смерившиеся с тем, что такая красота проходит по касательной к колесу их жизни, поворачиваются, тоскливо смотря ей в след, словив себя на мысли, что опять кому-то повезло, но только не им.
Она садится на переднее сидение, приветливо здоровается с водителем, говорит, куда и таксист покорно везёт её к тому, кто сегодня весь вечер будет с ней болтать за ужином обо всём и не о чём, а ближе к полуночи положит её на спину в одном из номеров, в котором изо дня в день, из ночи в ночь придаются любовным утехам горожане и горожанки, желающие, не смотря на глубокое проникновение внутрь друг друга, сохранить нейтралитет в своих отношениях.
Поначалу ей кажется, что не сегодня. В следующий раз. Где-то она прочла, что если в жизни не складывается, то нужно менять модели поведения, но потом она ловит себя на мысли, что встреча без интима, все равно, что Крым без моря и достопримечательностей. Бросаясь в омут с головой, она в очередной раз попадает в уже привычный для неё замкнутый круг, с каждой новой встречей всё больше напоминающий ей мёртвую петлю.
Она листала журналы, дискуссировала с подругами, смотрела порно, пытаясь понять, что им ещё надо. Жалко, что только умных книг не читала. Девушка без царя в голове, лёжа на лопатках, крепко сцепив ноги за спиной у очередного резко входящего, выйдя в астрал, с недетской наивностью, надеется на чудо. Только чудес не бывает. В очередной раз она поймёт это, когда, так и не дождавшись желанного звонка, сделав привычное усилие над собой, наберёт его. Он сухо без эмоций ответит, что сейчас занят, только она понимает, что «сейчас», значит навсегда.
