– Эй, там, на галерке, а ну, тихо! А то плохо слышно.
У морского офицера уже лезли глаза из орбит. Наконец, спектакль доиграли, дали занавес, и бедолага, подхватив руками штаны, метнулся за кулисы.
В сельском клубе все удобства были естественно во дворе. И человек в белом кителе рванул на улицу. Занавес открылся, актеры раскланялись, зрители осыпали их бурными овациями и стали расходиться по домам.
Естественно всех актеров интересовало, как там их коллега? Успел или нет? И высыпали на улицу. Вокруг клуба скакали восторженные мальчишки и с удовольствием разносили по деревне радостную весть:
– Артист обосрался! Артист обосрался!
Понятно, что эти пацанчики никогда не заморачивались этикетом и благозвучным подбором слов. Они орали вполне понятное и простое для них слово.
Во дворе клуба, у колодца стоял несчастный поникший моряк. Коллеги прямо из ведра плескали ему воду в оттопыренные штаны. Хохотали все! Даже сам оконфуженный начал посмеиваться. Наконец, актеры потянулись в гримерки.
В это время по сцене ходила пожилая актриса и внимательно приглядывалась к дорожке из кругленьких жидких лепешечек, которая тянулась от сцены за кулисы. Видимо у старушки был насморк и запаха она не чувствовала. Склоняясь к лепешкам, дабы искренне выяснить их происхождение, она недоуменно спрашивала:
– Это что, джем? Это джем?
Разгримировывались уже в истерике. Только хохот утихал, как кто-то вновь кидал фразочку:
– Это джем?
И все начиналось по новой.
Вот такая история была рассказана по пути участникам «Красной шапочки». Все от души смеялись, и дорога показалась менее утомительной.
Каким бы легким и веселым не был спектакль, когда актеры его играют в сто пятый раз, он все равно становится скучным для них. Поэтому, часто, чтобы как-то развлечь себя и коллег, артисты начинают баловаться. Зрителям зачастую это даже не заметно. У «театральных» это называется «расколоть партнера». То есть незаметно его рассмешить так, чтобы человек выбился из образа и начал гомерически хохотать.
Кстати, почему-то именно на сцене труднее всего сдержать смех. А «раскалываться» на сцене запрещено. Это считается признаком непрофессионализма. И, тем не менее, артисты часто не могут удержаться от соблазна повеселиться над коллегой, которому приходится выкручиваться, чтобы затолкать смех вглубь себя.
На сей раз спектакль «Про красную шапочку» прошел под знаком «Джема».
– А с чем это у тебя пирожки, Красная шапочка? – спрашивает Волк.
– С джемом – хитро улыбается шапочка. И Волк начинает раздуваться и краснеть как сеньор-помидор.
В следующей сцене Волк уже мстит коварной девчонке.
– Ай, я тебя боюсь, ты меня съешь – пищит Красная Шапочка.
Волк вальяжно разворачивается и произносит протяжно:
– Да не буду я тебя есть, от тебя джемом пахнет.
Радостные коллеги давятся от смеха за кулисами, а у Шапочки, почти что, слезы выступают на глазах.
Так в разных вариациях еще некоторое время проявляли свое остроумие актеры, пока не произошел один случай.
(Часть 2. «Страшная сказка»)
И вновь старенький ПАЗик колесил по дороге, фыркая и вздыхая на ухабах. К своим маленьким зрителям ехала милая добрая сказка «Про Красную Шапочку».
На этот раз путь проходил по горному перевалу. Автобус трясся и монотонно карабкался вверх по нудному затяжному серпантину. Справа отвесная скала, слева обочина, и за ней, чуть поодаль, глубокий склон, уходящий куда-то вниз. На очередном витке ПАЗик два раза чихнул и замер. Водитель привычно вышел из автобуса, открыл капот и начал в нем копаться.
