– На операции Арчера всегда собирается много народу, – возбужденным шепотом сообщил старший из приятелей. – Потрясающе работает! Однажды я видел, как он оперирует аорту, так от восторга чуть с ума не сошел! Нам сюда. Осторожнее, на стенах побелка, не испачкайся.
Пройдя под аркой, они направились по длинному, вымощенному старинными потертыми плитами коридору, по обе стороны которого располагались пронумерованные, но давно не крашенные двери. Некоторые оставались открытыми, и в одну из них первокурсник осмелился осторожно заглянуть. Вид палаты сразу успокоил: взору предстало симпатичное, бодрящее зрелище: ярко горящий камин, ряды аккуратно застеленных белых кроватей, множество ярких плакатов на стенах. Коридор привел в небольшой зал, где на скамьях вдоль стен сидели бедно одетые люди. От одного посетителя к другому переходил молодой человек с ножницами, торчащими в петлице, как бутоньерка, что-то тихо спрашивал и записывал ответы в блокнот.
– Есть что-нибудь интересное? – осведомился третьекурсник.
– Вы бы вчера зашли, – обернувшись, ответил дежурный фельдшер. – Ну и денек выдался! Аневризма подколенной артерии, перелом лучевой кости, spina bifida[1], амёбный абсцесс и пахидермия. Каков набор?
– Жалею, что пропустил. Но ведь все эти пациенты придут снова, полагаю? А что случилось с тем пожилым джентльменом?
В дальнем углу, медленно, со стонами раскачиваясь, скорчился немолодой рабочий. Сидевшая рядом женщина старалась его утешить и нежно поглаживала по плечу рукой, покрытой странными мелкими волдырями.
– Огромный, великолепный карбункул, – пояснил фельдшер с видом знатока, описывающего свои орхидеи слушателю, способному в полной мере оценить достоинства экзотических растений. – На спине, а в коридоре сквозняк, так что осмотреть пока не сможем. Верно, папаша? – обратился он к больному и, указывая на обезображенные руки спутницы, продолжил: – Пузырчатка. Кстати, не хотите ли задержаться у нас и между делом удалить пястную кость?
– Нет, благодарю. Нам пора: идем на операцию Арчера. – С этими словами третьекурсник уверенно влился в спешившую в демонстрационный зал толпу, а первокурсник покорно последовал за ним.
Поднимавшийся от пола до потолка полукруглый амфитеатр оказался переполненным. Войдя, новичок смутно, словно в тумане, увидел длинные изогнутые ряды лиц, услышал приглушенное гуденье сотни голосов. Откуда-то сверху донесся непринужденный смех. Старший товарищ нашел свободное место во втором ряду, и оба не без труда втиснулись в пространство, предназначенное для одного.
– Отлично! – прошептал третьекурсник. – Прекрасно все увидишь и услышишь.
И правда, от операционного стола приятелей отделял только один ряд голов. Стол представлял собой неокрашенную поверхность – ровную, крепкую и безупречно чистую. Половину ее покрывала коричневая клеенка, а рядом, на полу, стоял полный опилок большой оловянный поддон. Чуть дальше, перед окном, располагался стол поменьше, где в строгом порядке лежали блестящие хирургические инструменты: щипцы, расширители, пилы, троакары и разнообразных размеров крючки. Отдельно, сбоку, располагался ряд длинных, тонких, чрезвычайно острых скальпелей. Возле всего этого богатства в свободных позах сидели два молодых человека: один заправлял в иглы нитки, а второй что-то делал с похожей на кофеварку, с шипением выпускавшей пар медной посудиной.
