Заплакала осень дождями - страница 2



Никакие другие края.
Ты свой свет лучезарной звездою
Мне несёшь, дорогая земля.
Отлетят и года, и столетья,
Позабудется легкая грусть,
Но всегда будет звонкой и светлой
Даль российская. Коротко – Русь!

Разливается тихий вечер

Разливается тихий вечер,
Отразились в воде облака.
Над Катунью-рекою ветер,
За Катунью-рекой века.
И синеют вдали просторы,
И шумит вековая тайга.
Горы, горы, Алтайские горы,
Белые снега,
Перевалы да перекаты.
Серебрится Катунь сильна.
И прекрасны над ней закаты,
И вода её холодна.
Бьётся, бьётся вода о камень,
Тонких брызг стоит пелена.
Край родимый, седая память,
Несказанная сторона.
Золотая моя сторонка,
Ненаглядный для сердца свет.
Словно песня, родная, звонкая,
И других таких в мире нет!

Край мой, сторонушка светлая

Край мой, сторонушка светлая:
Горы, лужайки, поля,
К дому тропинка заветная,
Сердцу родная земля.
Небо бездонное, синее,
Говор прохладной реки —
Всё, что зовётся Россией,
Дороги мне и близки.
Всё мне родное и близкое:
Капельки утренних рос,
Ветки черёмух душистые,
Шелест кудрявых берёз.
Эту сторонку родимую:
Жарких цветов на лугу,
Песню родную, любимую
Сердцем всегда берегу.
Льются просторы широкие,
Зори – малиновый цвет,
Рощи, озёра глубокие —
Краше на свете их нет.
Самою в мире красивой
Я называю тебя:
Край ненаглядный… Россия!
Свет мой, родная земля!

Земля моя светлая

Земля моя светлая, земля моя щедрая,
Озёра, леса, переливы полей.
И нет в целом мире прекрасней, наверное,
И звонче курлычущих в небесах журавлей.
Берёзки кудрявые да даль синеокая
Склонились задумчиво над старым прудом.
И слышится песня родная далёкая
Про луг у тропиночки, про отчий мой дом.
Красива дорожками, тропинками-стёжками
Далёко, далеченько, далеко-далеко.
Зимою нарядною, снегами-порошками.
И грустно, и радостно, и на сердце светло.
Куда ни засмотришься, куда ни оглянешься —
Всё мило и дорого, не имеет границ.
И в памяти сердца навечно останется —
Все звонкие радуги, вспышки летних зарниц.
Коврами зелёными, полянками светлыми,
Закатами алыми, поутру тишиной,
Рассветами ранними, песнями заветными,
И в горе, и радости ты повсюду со мной.

Под жарким солнцем Туркестана

Под жарким солнцем Туркестана,
Когда над миром реял стяг
Пурпурным цветом, очень рано
Учил я жизнь среди бродяг.
Какая б власть ни заводилась,
Бродяги были на Руси.
Что для одних за счастье мнилось,
Другим – святых вон выноси.
Царило грозное веселье:
«Мы повернём все реки вспять
И в светлом завтра новоселье
Все будем гамузом справлять.
А тех, кто нам не по дороге,
Раздавим, как паршивых гнид.
Пусть не толкутся на пороге,
Не портят наш цветущий вид».
Но у судьбы свои намётки,
Свои дороги и пути.
Одним достаточно и плётки,
Чтоб счастье стадное найти,
Другим нужна свобода духа,
Кому-то сытость и покой.
Блажен, кто верует, без страха
Идёт и жертвует собой.
Тогда я знал бродягу Ваню.
Жуя заплесневший сухарь,
Он говорил о пользе бани,
О том, как жили раньше, встарь.
Он был бродягою со стажем.
Ведя неспешный разговор,
Был мне и лекарем, и стражем.
Таким запомнился с тех пор.
«Малой, ты многого не знаешь.
Вот я уж жизнь прожил. Поверь —
Когда чужое отнимаешь,
Не человек ты – лютый зверь!
Делись с другим краюхой хлеба,
Не дай голодному пропасть.
Кто горя в жизни не изведал,
Тот поднимается, чтоб пасть.
Преодолеются невзгоды
На зыбком жизненном пути.
Храни, как талисман, свободу.
Коль потеряешь – не найти.
Скажу без всякого секрета,
Не повторю чего-то вновь,
Живут три истины на свете:
Надежда, вера и любовь.