Запомни, ты моя - страница 31

– Вместо кофе, виски? – усмехаюсь, но любое движение мышц лица вызывает такую адскую боль, что становится тошно. Как, впрочем, и от вранья Нади.

Я ожидал этого, собственно, поэтому решил спать отдельно. И песни имиджмейкеров о ребенке, который поможет в выборах, этому поспособствовали.

– Думай, что хочешь, но сегодня ты впервые подарил мне возможность испытать удовлетворение...

– Серьезно? – смеюсь я, – тогда считай, в меня вселился кто-то другой, потому я с тобой сексом не занимался.

– Ты просто не помнишь…

– Ты просто зачем-то держишь меня за дурака. А потом внезапно возникнет беременность, которая не позволит мне с тобой развестись. Только вот я, может, и идиот, но не дебил. И вместе с тобой пойду к гинекологу. А потом еще к десяти, – говорю довольно грубо и, преодолевая головную боль и тошноту, плетусь в ванную.

Там начинаю обдумывать, как поскорее избавиться от Нади, не нарушая при этом закон. И об этом я решил аккуратно спросить акул политической арены, а именно братьев Демидовых, которые и занимаются продвижением моей карьеры.

– Забудьте, Никита. Сейчас развод даст шансы вашим оппонентам. И откинет нас на несколько лет назад.

Разговор происходил перед очередной речью на открытии очередного благотворительного учреждения. У меня уже размылись названия и даже текст, который я читаю с трибун как обезьянка.

– И пить вам сегодня больше не стоит, – отбирает старший Демидов, высокий и худой, стакан с виски, пока я пытаюсь понять, что за акцию сегодня пыталась устроить Надя. И если задуманное получится, меня действительно откинет на несколько лет назад. От Алены, которая вряд ли согласится со мной жить, если Надя забеременеет.

– Никита, вы слушаете меня?

– Надя пытается сделать из меня осеменителя своей вагины.

Братья переглядываются, и тот, что пониже, прыскает со смеху.

– Без вашего участия?

– Я и раньше читал разные способы, которыми бабы мужиков в свои сети заманивают. Сбор семенной жидкости один из них.

– Мы давно вам говорили…

– Да не будет Надя моей женой! – вскакиваю. – Это временная мера. Так что надо избежать ее беременности. А сделать так, чтобы быстрее залетела Алена.

– Та спасенная девушка? Бывшая…

– Сейчас очень хорошо подумай, прежде чем что-то скажешь, – стреляю взглядом в старшего из братьев, и тот глотает последнее слово. – Выборы в апреле. Времени вагон. Вам нужно сделать так, чтобы народ, принимавший Надю, точно так же принял Алену.

– Это почти невозможно. Женщины будут считать ее разлучницей… Даже с ребенком почти не будет шансов вернуть расположение избирателей.

– Кто-то мне заливал, что для вас нет ничего невозможного? – поднимаю брови, и на ум приходит мерзость почище отцовской. Слова Нади заставили задуматься. – И проверьте Надю…

– На предмет?

– На предмет измены. Если у нее появился мужик, то я точно должен об этом знать.

– Надежда слишком умна, чтобы так рисковать своим положением.

– Вот и проверим, – пожимаю плечами, а про себя думаю: «А если не захочет по-хорошему, то эту самую измену можно организовать». В конце концов, компромиссы – это не про Самсоновых.

И именно эту политику я толкаю, когда выхожу на трибуны. Не обещаю, апеллирую цифрами, статистикой и спрашиваю у народа, хотели бы они ее сделать более привлекательной. Я не обещаю. Но всегда говорю, что можно попробовать изменить устоявшуюся систему вместе. Всегда давлю на больные точки и утверждаю, что дети – главная цель существования людей. Поэтому довольно активно пропагандирую увеличение пособий для молодых семей, уменьшение процента по ипотекам, раздачу квартир матерям одиночкам. Самое главное, привлекаю внимание к защите прав подростков и введению сексуального воспитания в школах, а значит уменьшению подростковых беременностей. Тем самым уменьшение количества сирот.