Он долго пролежал, прежде чем вспомнил о собаке. Ведь тут был злющий кобель. И ни разу за все время тот не гавкнул. А ведь не мог он не почуять чужака. Должен был среагировать давным-давно, еще когда Хмель полз по лесу.
Что-то случилось за то время, пока здесь не было Хмеля. Какая-то опасность затаилась тут и Хмеля подкарауливала.
* * *
Утром Хмель увидел кобеля. Поначалу, пока еще только рассветало, у стены сарая проявилось какое-то темное пятно. А когда стало светлее, Хмель смог разглядеть в подробностях: это не пятно, а неподвижно лежащий пес. Хмель за ним долго наблюдал, но тот за все время ни разу не пошевелился. Хмель уже не сомневался в том, что пес мертв.
В лучах солнечного света Хмель мог в подробностях разглядывать и хутор. Все здесь было так, как и двое суток назад, когда Хмель сбегал отсюда. Но очень уж безжизненно.
Безжизненно.
Кажется, он правильное слово подобрал.
Он всматривался, отмечая и анализируя каждую деталь, и не торопился покинуть свое укрытие. Ничего особенного он не видел до тех пор, пока случайно не наткнулся взглядом на странный след: казалось, что тяжелое что-то волокли. От хутора ― сюда, где прятался Хмель. Все ближе, ближе Хмель вел взглядом, и вдруг увидел пуговицу. Обыкновенная пуговица. Белая. Маленькая. Какие бывают на рубашках. Она лежала на мху в метре от Хмеля. И по всему видно, что ее недавно обронили. Совсем рядом. Где Хмель лежал. А Хмель лежал на мягком. Свежий холмик был. Осыпающийся.
Он испуганно скатился с холмика. Да, свежий холмик. Свежая могила. Хмель рядом с трупом эту ночь провел.
* * *
Больше, чем мертвецов, Хмель боялся собственной смерти, и он остался лежать между могилами, не смея выдать своего присутствия. Он готов был пролежать здесь в неподвижности целый день ― до тех пор, пока не прояснится обстановка и он не убедится в том, что никто его не подкарауливает, либо не наступит спасительная темнота, когда он сможет отступить, ничем себя не выдав.
Спустя долгие два или три часа, которые Хмель провел в абсолютной неподвижности, на хутор приехали чернявый и Серега. Звук автомобильного двигателя Хмель услышал задолго до того, как машина появилась, но он не шелохнулся, а стриг взглядом по сторонам, пытаясь обнаружить признаки чьего-либо присутствия здесь ― вдруг у его врага сдадут нервы и тот себя проявит.
Когда "Исудзу" остановился и Серега с чернявым вышли из машины, Хмель обнаружил, насколько они пьяны. Их качало, будто они не по твердой земле ходили, а плыли на корабле по неспокойному морю.
― Дед! ― пьяно орал чернявый. ― Есть вопросы!
Подошел к окну и требовательно постучал. Никто не отозвался. Это завело чернявого с пол-оборота. Он зло ударил по стеклу прикладом ружья. Со звоном посыпались осколки. И снова ― ничего. Серега и чернявый переглянулись. Только теперь они что-то заподозрили. Если бы они видели мертвую собаку, которую сейчас видел Хмель, они бы насторожились еще раньше, ― но собаку от их взглядов закрывал сарай.
Чернявый, не выпуская из рук ружья, пошел к крыльцу. Поднялся по ступеням, ударил в дверь ногой, дверь распахнулась, открывая пугающе темное нутро сеней.
― Дед! ― крикнул чернявый, хотя уже было понятно, что никто из дома не выйдет.
Серега наблюдал за происходящим, стоя у машины.
Чернявый вошел в дом, держа ружье перед собой.
И надолго установилась тишина. Нет, совсем ничего. Только, кажется, мухи звенят. Хмель не сразу догадался, что мухи ― это там, где собака. Кружат роем над трупом.
