Никитенко вздрогнул, вскинул голову в недоумении. До сих пор он держал себя в районе крутым бандитом, хотя и понимал в глубине души, что рядом с Коляном, имевшем связи в Области и Столице, он мелкая сошка. И вот Колян обращается к нему голосом равного.
Гульфик всмотрелся в лицо Никитенко и прокомментировал:
– Не дошел еще. Не ощутил и не переродился. Зато потом будешь доволен, твоя сексуальная жизнь резко переменится и существенно обогатится: Мнимозина, помнится, двуствольный. Как тебе перспективка?
– Как это? – Никитенко привстал. – Вы меня пидором сделали?
– Мы тебя сделали бессмертным! – обрезал Гульфик. – За все надо платить! Впрочем, плата будет приятной. Мнимозина любил оторваться в наслаждениях, оттого и влетел пьяный под асфальтовый каток.
– А до того, его пару раз протыкали на дуэлях, дырявили из пистолета ревнивые любовники, а однажды повесили в сортире, – подхватил Колян.
– И утопили, сунув головой в помойное ведро. Богатая у тебя биография. – подытожил Гульфик. – Что-то мы долго едем?
– Уже приехали. Давай к тем воротам. – Колян указал Гульфику направление. – Только проход к калитке не загораживай: бабулька у Петровича – черт в юбке, на авторитеты не смотрит. Живенько твой труповоз в канаву опрокинет.
– «Труповоз!» Классно определил, – захохотал Гульфик. – Мы и есть трупы, сиречь мертвые тела, пока крови не отведаем. Жаль, нельзя додержать до трех-пяти звездочек. Элитная супер-кровь, пять звездочек! Как звучит!
– Ереванского разлива, – Колян усмехнулся. – Действительно, звучит,… как привет из советского прошлого. Попил, посмаковал, суетясь в партийной верхушке?
– Думаю и ты, крышуя цеховиков, не отстал, – миролюбиво погасил спор Гульфик. – Давай, веди к кормильцу.
– Эй, что это? – Никитенко готовился захлопнуть дверцу черного джипа и с недоумением смотрел, как она уменьшается и белеет в руках.
– Все нормально, не паникуй, – Колян отстранил Никитенко и захлопнул дверцу обратившейся Запорожцем машины. – Провинциальный транспорт на окраинной улице смотрится естественней, как и парни бомжеватого вида.
– Фью-ю! – издал Никитенко угасающий звук: все трое прибывших оказались одеты в потрепанные джинсы и свитера грубой вязки на голое тело.
– Мимикрия, – пояснил Колян, давя пальцем кнопку звонка. В глубине двора звонок сыграл мелодию о волшебнике в голубом вертолете. Вышел Петрович, высокий худоватый сутулящийся старик, лет под семьдесят. Узнав Коляна, кивнул и поковылял обратно. Гости двинулись следом. Гульфик оглянулся и, увидев нерешительно переминающегося у машины Мнимозину, махнул приглашающе рукой.
Наклоняясь под яблонями, прошли в конец сада, где рядком стояли семь ульев, а в сторонке на вкопанных в землю двух столбиках голубая широкая столешница и четыре обшарпанных стула, на которых и разместились гости. Петрович, не суетясь, вынес из омшанника чистые стаканы и стеклянный двухлитровый кувшин с кровью.
– Закусывать будете?
Колян и Гульфик захохотали, следом неуверенно улыбнулся и Никитенко.
– А почему бы и нет? – отсмеявшийся Колян приобнял Петровича за плечи. – Давай салат порежу, а картошечка есть?
– Варится, – успокоил Петрович, наблюдая за Гульфиком.
Вампир священнодействовал над графином. Длинным стеклышком подцепил капельку и теперь внимательно смотрел на оставляемый ею след на стекле. Рука его задрожала, и Гульфик судорожно сглотнул и выдохнул:
