– Ну, не совсем, – поспешно поправилась она. – Вернее, акты отчаянной храбрости, направленные на то, чтобы спасти чьи-то жизни вроде моей собственной. Это никак нельзя назвать хладнокровным убийством! Неужели не видишь разницы, Тобиас?! – Она перевела дыхание и покачала головой:
– Но довольно об этом. Лучше расскажи, при чем здесь Аспазия?
– Аспазия? – нахмурился Тобиас. – Разве я не объяснил?
– Нет, сэр, не удосужились.
– Она была любовницей Закери.
– Элланда? Понимаю. Это многое объясняет.
– Они встретились весной, еще до Ватерлоо. Аспазия воспылала безумной страстью к Элланду, и он, казалось, отвечал ей тем же. Они собирались пожениться. Летом Закери вновь стал работать на правительство и тогда же использовал связи Аспазии в обществе, чтобы получить доступ к богатым людям. Мы считаем, что это помогло ему не только собирать сведения, но и приобрести выгодных клиентов.
– Господи Боже!
– Как-то вечером Аспазия случайно узнала правду о настоящей профессии Закери и в ужасе сбежала от него. Я часто гадал, какова была истинная причина его самоубийства: угроза разоблачения или потеря любимой женщины.
– Мне трудно поверить в то, что убийца может быть таким чувствительным, – пробормотала Лавиния.
– Как ни странно это звучит, но в натуре Элланда присутствовали одновременно драматизм и романтизм. Он напоминал мне художника или поэта, жаждущего любых впечатлений, которые могли бы привести его к высочайшему пику ощущений и эмоций.
– Невзирая на цену, которую приходится платить?
– Цена его никогда не интересовала. Он жил ради все новых вершин азарта.
– А что сделала Аспазия, узнав о смерти любовника? – вырвалось у Лавинии.
– Ужасно расстроилась. Была вне себя от горя. Я никогда раньше не видел ее в таком состоянии. Элланд был единственным, кого она по-настоящему любила. И была безутешна, не только потому, что он покончил с собой.
– Наверное, ее ранило то, что эта любовь застлала ей глаза и не позволила увидеть его истинную природу.
– Именно. Аспазия, как ты уже поняла, – женщина светская. Она считала себя слишком умной и проницательной, чтобы обмануться в делах любви. Обман Закери потряс ее до глубины души.
Лавиния твердила себе, что просто обязана испытывать хоть немного сочувствия к Аспазии. Но каждый раз, думая об этом, представляла эту женщину, обнимающую Тобиаса, и никак не могла найти в сердце хотя бы немного жалости.
Тем не менее приходилось признать, что любая женщина, даже Клеопатра, потеряла бы голову, обнаружив, что ее любовник – наемный убийца, находивший злобное удовлетворение в своей деятельности да к тому же помечавший каждое преступление своим личным знаком!
– Насколько я поняла, ты считаешь себя ответственным за происходящее, – сказала она наконец. – А миссис Грей, вне всякого сомнения, играет на твоих чувствах. Так это она винит тебя за то, что Элланд пустился по дурной дорожке и плохо кончил?
– Она не сказала прямо, но подозреваю, что так оно и есть, – буркнул Тобиас.
– Чепуха! – вновь отрезала она. – Абсолютная чепуха.
– Думаю, она тоже терзается угрызениями совести, потому что помогла ему войти в общество и тем самым способствовала преступлениям.
– Какая печальная история, – вздохнула Лавиния.
Тобиас разжал руку, позволяя свету упасть на крошечный череп и скрещенные кости.
– И теперь, похоже, кому-то понадобилось рассказать ее с самого начала.
– Надеюсь, ты не веришь, что Закери Элланд встал из могилы, дабы возобновить свою карьеру?
