– Вам что, трудно было открыть вторую дверь? Просто в сторону отойти? – возмущался мужчина из тех, кто бежал от монстров обратно в здание.
– Могли бы посторониться, тогда мой муж был бы жииив, – подвывала женщина из той же группы.
– Как будто был какой толк-то от этого, – проскрипела пожилая женщина. – Набились тут, как сельди в бочке, ни продохнуть, ни… – ее голос потонул в шуме толпы, но все прекрасно поняли, что она хотела сказать.
Каждая из сторон видела свою правду. Люди, которые изначально не успели выйти на улицу, не только не видели чудищ, но и откровенно возмущались теми, кто вернулся обратно. Вместо того, чтобы разойтись по своим домам, те создали давку на крыльце, заняли немало места в и без того ограниченном пространстве, а теперь еще и качали права, обвиняя других.
Те, кто рвался назад, были недовольны больше всех. Помимо того, что их долгое время никто не мог пропустить обратно, каждый был разозлен действиями людей, что были поблизости. Кто-то кого-то толкнул, наступил на ногу, нанес серьезную травму. Многие затаили обиду на тех, кого успели заметить. Но пока что общая досада и горечь утрат выливались во взаимные обвинения.
Напряжение нарастало очень быстро. Лейтенант повернулся в сторону шума, прошел через людской коридор до опасной точки. Мэр устремился за ним. Спор тут же затих.
– Вам так важно прямо сейчас начать выяснять отношения? – громко спросил лейтенант, так, чтобы слышали все.
– А почему они нас не пускали? – не менее громко ответил кто-то из толпы.
– Потому что вы могли бы и…
Снова начался шум и брань, кричащих становилось все больше, лишь редкие люди обходили эту толпу стороной, унося раненым и пожилым немногочисленные бутылки с водой, которые нашлись в каморках за сценой. Директор учреждения тоже активно избегал участия в спорах и помогал остальным. Остальные полицейские держались кучкой, но внимательно смотрели по сторонам, готовые в любой момент прийти на помощь.
В основном зале остался один из них, который присматривал за Сергейцевым и еще несколько жителей, которые мирно сидели на креслах, не зная, чем себя занять. Они полностью абстрагировались от происходящего. Их не интересовало ни то, что происходит в зале, ни то, что случилось на улице. Люди не проявляли никакого участия и были уверены, что стоит только переждать, как все наладится.
Полицейский сидел, свесив ноги со сцены. Следователя положили рядом, мужчину в черной футболке усадили в кресло в первом ряду, как раз напротив полицейского. Когда тот очнулся и застонал, первым делом он услышал вопрос:
– Ты хоть понимаешь, что ты сделал?
– А? Что я сделал? – сильный удар прикладом повредил несколько мышц на лице и разговаривать было больно.
– Ты напал на полицейского. И очевидно угрожал представителю власти, – продолжал служитель закона. – За это полагается большой срок.
– Ни на кого я не нападал, – не выговаривая некоторых букв, ответил мужчина.
– Ну конечно, конечно.
– Серьезно. Он целился в людей, прямо в толпу. Мы им ничего делать не хотели, а он был готов стрелять, – прозвучал невнятный ответ.
– Слушай, мне все равно. На самом деле все равно, – честно признался полицейский. – Я приехал сюда патрулировать улицы, помочь немного, пока у вас все не наладится. А вот на такое я не подписывался.
– Так может, отпустишь меня? – прищурился мужчина.
– Как звать?
– Олег.
– Так вот, Олег, отпустить я тебя просто никак не могу. Сам понимаешь.
