Рафаэль перехватил мою руку с вином, когда я хотела сделать новый глоток. Я дёрнула бокал на себя, но Раф не дал.
— Пусти! — Дёрнула опять. — Отстань ты от меня! Отстань! Со своим этим тупым ужином отстань и… — Я всё-таки всхлипнула. Отшатнулась назад.
Неожиданно бокал накренился, я попробовала поймать его, но вино всё равно выплеснулось мне на платье. Раф посмурнел ещё сильнее. Проклятый Зевс-Громовержец, чтоб его!
— Что?! Не по-твоему?! — вскрикнула я. — Как тебе надо?! Чтобы я послушная была?! А я не кукла, понял?! Не марионетка! И я…
Он пошёл ко мне, я снова подалась назад. Внезапно меня охватила паника. Раф всё приближался и приближался, пространства становилось меньше, воздуха тоже. Огонь в камине трещал и отбрасывал пугающие тени на лицо мужа.
— Не подходи ко мне! — закричала я. — Я… Ты никто мне! И сыну моему тоже никто! Ты…
Он продолжал надвигаться. Я швырнула в него бокал, но он словно и не заметил этого. Бокал упал на ковёр, ножка отлетела, а стекло хрустнуло под ботинками Рафаэля.
Я упёрлась в диван.
— Что ты устроила?! — гаркнул Раф. — Что, блядь, за концерт?! Я хотел поужинать с тобой, а ты…
— А я не хочу с тобой ужинать! И завтракать не хочу! И ничего не хочу с тобой! Ты мне никто! И сыну моему никто!
Он вдруг схватил меня за руки и тряхнул с такой силой, что у меня мотнулась голова. В висках застучало, дыхание перехватило, голова поплыла сильнее. Раф рванул меня на себя, и я влетела ему в грудь. Из меня разом весь воздух вышибло. Пальцы Рафа сдавливали мои руки сильнее стали наручников, взгляд так и прожигал до самого нутра.
Я попыталась вывернуться, оттолкнуть его. Пихнула локтем, ударила коленом, но он словно ничего не чувствовал.
— Что тебе от меня надо?! Долго ты играть будешь?! Тебе так интересно иметь личную куклу, да?!
— Успокойся, Камила.
— Не надо меня успокаивать! Ты сам успокойся и посмотри на это всё со стороны! Зачем ты на мне женился?! Кто ты такой?! Тебе же ничего не нужно! Тебе семья не нужна, тебе вообще никто не нужен!
Я в последний раз рванулась в его руках. Выдохнула и посмотрела снизу вверх в почти чёрные глаза.
— Ты зверь, — процедила сквозь зубы. — Безжалостный и жестокий. Ты всех ненавидишь. Ты… Ты даже Деньку ненавидишь!
— Замолчи, Камила! Орёшь на весь дом!
— Боишься, что твои охранники услышат?! А мне всё равно, ясно?! — Я снова кричала. — Я ненавижу тебя! Я презираю тебя!
— Достаточно! — рявкнул он так, что у меня зазвенело в ушах, и толкнул меня на диван. — Сына своего разбудишь!
— Так он мой сын! — Ударила себя кулаком в грудь. — Мой!
— Ты пьяная!
— Я не пьяная! Я… — На глазах навернулись слёзы.
Голова кружилась всё сильнее, запахи смешались, и среди них я различала только один — запах Рафа. Приподнялась на руках.
Раф отошёл к камину и взял с него папку. Только что он был разгневан, а что сейчас? Смотрела на него и понять не могла. И снова складывалось ощущение, что он не человек. В свете огня черты его лица стали резче и глубже.
Он резко повернулся ко мне.
— Тебе не стоит разбрасываться словами, Камила. Любовь и ненависть — два самых сильных чувства на свете. Лучше думай, когда признаёшься в любви и ненависти.
— Мне не надо думать. Мне достаточно чувствовать.
Он помрачнел ещё сильнее.
— А ты сам-то что? Ты сам всех ненавидишь. Меня, Деньку. Себя-то ты хоть любишь, Раф? — Я зло, обидно засмеялась. — Да, себя ты любишь. Кичишься своими деньгами. А ты никто без них! Никто! И нет у тебя ничего! У тебя даже детей нет и не будет. Ты…
